Будь моим первым - Ольга Вечная (2020)

Хлопаю дверью прадика, замыкаю тачку, брелок кладу в карман. Кажется. Не помню.

Осознаю себя уже на крыльце, колотящей во входную дверь. Открывает мне Артём, папин помощник.

— Добрый вечер, — говорит он. И стоит, перегородив проход.

— Здрасьте! — отвечаю. — Уйди с дороги, я хочу видеть отца.

Он не шевелится. Я прищуриваюсь.

— Папа! Что, на порог меня даже не пустишь? Вот так, значит, выпинываешь родную дочь из города, а в глаза посмотреть слабо?

— Артём, что ты там стоишь? Пусть заходит, — слышу папин голос.

Охранник делает шаг в сторону, я же решительной походкой устремляюсь в гостиную.

— Полина, какие люди! — восклицает отец. Он в рубашке и брюках, еще не успел переодеться с работы. Сидит удобно на диване с ноутбуком на коленях. Смотрит на меня деловито. — Я думал, дорогу сюда забыла. Или случилось что? Неужели помощь папкина понадобилась?

— Забыла бы с радостью. Да вот не даешь никак, — меня колотит от ярости. — Зачем ты продолжаешь лезть в мою жизнь? Что тебе еще надо?

— Пошла вон, — говорит он и снова утыкается в свой ноут. — Вернешься, когда вспомнишь, как разговаривают вежливые образованные люди. Работа санитаркой на тебя плохо влияет. Превращаешься в быдло.

— В быдло я чуть не превратилась, пока жила здесь. В этом аду.

— Плохое начало. Если ты приехала о чем-то меня попросить, то стоило лучше подготовиться.

— Просить? — я на мгновение теряю дар речи.

— Вот именно, просить. Когда семья обратилась к тебе за помощью, ты отказала. Когда помощь понадобилась тебе, нарисовалась сразу.

Он так ничего и не понял. Вообще ноль по всем направлениям. У меня руки опускаются и в прямом, и в переносном смыслах. Следом приходит спокойствие. Бесполезно. Мы уедем подальше от этого человека. Илья дослужит, после чего мы переедем в другой город. И Барсуков больше никогда до нас не доберется.

— Я ни о чем тебя не просила и просить не собираюсь. Приехала посмотреть в твои лживые глаза. Напоследок. А где Настя, папа? Настя! — кричу я, прекрасно зная, что та не ответит. Я звонила ей восьмого марта, чтобы поздравить. Настя была у родителей и обратно не собиралась. — Нету ее, да? Настя в Воронеже у матери, сбежала от тебя, от чудовища.

Отец поднимает на меня глаза и хмурится.

— Крысы бегут с тонущего корабля, — говорит он. — Как деньги закончились, жареным запахло, она и свалила.

— Ага, кругом крысы, ты один хороший! Папа, заметь, все, чего ты касаешься, — рушится. Мы с Мией выросли несчастными, закомплексованными, зависящими от тебя. Настя сбежала! Подумать только! Настя — олицетворение женской мудрости и терпения — драпала от тебя со всех ног! Мою жизнь ты тоже пытаешься разрушить. Проучить моего мужа, наказать за то, что тот не побоялся полюбить меня! А мама? Я не удивлюсь, если это ты довел ее! Из-за тебя она приняла ту дозу, — я просто не могу остановиться. Откуда-то знаю, что это моя последняя встреча с отцом, и я выпаливаю ему все, что думаю. — Из-за тебя мы с Мией росли никому не нужными. Да в опу твои деньги! — кричу я, потеряв остатки совести.

Отец встает. Быстро подходит, размахивается и влепляет мне пощечину. Его рука огромная, тяжелая. Я не удерживаюсь на ногах и падаю.

— Выросла сука неблагодарная! — последнее, что слышу, прежде чем отключиться.

Прихожу в себя почти сразу. Распахиваю глаза, силюсь подняться. Голова гудит адски, слышу свой мобильник, визжащий где-то в коридоре, где я сняла и бросила куртку.

— Артём, выключи телефон! — совсем рядом звучит взволнованный голос отца. Папа на коленях, обнимает меня. — Поля, Полечка, ты в порядке?

Я сажусь, голова немного кружится.

— Ты ударил меня? — прижимаю руку к щеке, которая горит, пульсирует. Кожу нестерпимо печет. Веду к виску, там мокро. Поранилась, пока падала? На полу лежит деревянная пирамидка Нины.