Будь моим первым - Ольга Вечная (2020)

— Эта женщина, судя по всему, имеет весьма отдаленное отношение к медицине. Давай-ка все выясним сами?

Его голос мягкий и ободряющий, у меня волоски дыбом от того, как именно он произносит слова. С легким акцентом, что оказывается сюрпризом. Лишь по глубокому залому между его бровей я понимаю, что дела не так шикарны, как он утверждает. Интуитивно я чувствую, что нам нельзя допускать паники Мии, поэтому, пока говорю с оператором неотложки, выхожу из ванной.

А когда возвращаюсь, Илья командует:

— Подержи ей голову.

— Я боюсь. И… цепенею.

— Полина, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, соберись и помоги мне.

Киваю и направляюсь к сестре.

Дальше все как в тумане. Он командует, я что-то делаю. Стараюсь не смотреть, чтобы не рухнуть рядом с сестрой. Скорая приезжает только через десять минут. Звук сирены — лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Навостряю уши, приподнимаю голову, смотрю на Илью, тот кивает, разрешая. И я срываюсь с места. Несусь встречать врачей, показывать дорогу. В такие моменты действительно понимаешь значение слов «скорая помощь», у докторов неотложки нет времени разуваться или надевать бахилы. Вежливо здороваться и улыбаться. Они спасают жизни. Бегом устремляются в ванную, на которую я тычу пальцем, нетерпеливо прыгая на месте. На слова нет сил, они это видят и не спрашивают.

Илья быстро объясняет ситуацию. Ребенок лежал неправильно, поэтому потужной период растянулся на много-много часов. УЗИ нет, обменной карты — тоже нет. Он как раз реанимировал новорожденного, когда в ванную комнату ворвались доктора. Я впервые вижу, чтобы люди в белых халатах бегали. Не ходили быстрым шагом, а именно носились галопом. Новорожденного утаскивают в машину, Илья пока занимается Мией. Она потеряла много крови и отключилась. Он сам весь в ее крови.

— Выйди сейчас, — говорит мне.

И я слушаюсь. Забиваюсь в уголок в коридоре и рыдаю навзрыд.

Вскоре ее уносят на носилках в машину, которая, включив сирену, срывается с места. Илья подходит ко мне. На него словно перевернули банку с краской. Красной. Он умылся, но неидеально.

— Угостишь? — кивает на пачку сигарет, которую я неистово сжимаю в руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Мы выходим на улицу, и он устало плюхается на крыльцо. Я присаживаюсь рядом и протягиваю ему открытую пачку.

— Слушай, я, наверное, брошу. После такого, — говорю ему, не сводя глаз с кареты скорой помощи, которая уже превратилась в точку, но все еще видна. — Все время собиралась, а тут вроде как повод.

— А я, пожалуй, снова начну, — отвечает медленно. Зажимает сигарету между зубов, щелкает зажигалкой. Глубоко затягивается, потом выпускает дым изо рта и носа.

— У них все будет хорошо? — спрашиваю.

— Я не знаю.

Смотрю на него.

— Прости. Я правда не знаю.

— Но ты же врач!

— Поля, я хирург-травматолог, а не акушер. Никто бы в здравом уме при таком положении плода не пустил Мию в роды. Кесарево без вариантов. Но мы сделали все, что смогли. — Он смотрит на меня: — Я тебе клянусь.

Все же прикуриваю, силясь в очередной раз не затопить мир слезами.

— Честное слово, я никогда не заведу детей. Никогда-никогда-никогда в жизни!

Он долго смотрит на меня, чуть прищурившись от едкого дыма.

— Сделаю вид, что не слышал этого. Какие у тебя планы сейчас?

— Поеду в больницу. Надо еще папе голосовуху записать, — мой голос дрожит, а слезы продолжают омывать лицо. — И Насте. Боже, — тру лоб. — Как страшно! — затягиваюсь, но давлюсь дымом и кашляю. — Почему я не вызвала скорую раньше?! Надо было уйти с последней ленты. Это я виновата!

— Ты ведь сделала это без разрешения. Могла бы вообще ничего не делать.