Будь моим первым - Ольга Вечная (2020)

Мы снова отворачиваемся друг от друга. С первого этажа доносится веселая музыка. Вероятно, пришло время торта. Он у нас в три яруса, с Настей две недели назад ездили выбирали. Дегустировали. Все было так хорошо тогда, просто прекрасно! Я скучала по Ветрову, злилась и не ценила. Илья первым нарушает молчание:

— Узлы я, кстати, вяжу лучше него. У него руки деревянные, медленные. Я иногда думаю, может, послать к черту службу и тоже уйти ваять сиськи? Никаких командировок, никаких приказов. Сам выбираешь, когда, где и чему учиться. Спокойно ездишь на конференции за границу, обмениваешься опытом с коллегами. Меня, например, не пускают. А я бы хотел. Опять же деньги, престиж. Много денег.

— Ты во всем лучше него, — говорю я и тут же жалею.

Он вздрагивает самым натуральным образом. Сравнила. Боже, ну что я делаю-то?

— Ты мне всю душу изорвала за эти полгода, — говорит он, повернувшись. — Ну как можно быть такой невинной девочкой и жестокой сукой одновременно?

Мы смотрим друг другу в глаза.

Потом вместе тянемся и обнимаемся. Он находит мои губы, на этот раз я отвечаю. Охотно и всей душой, вцепляюсь в него, тяну к себе. Наши языки двигаются медленно, переплетаются. Он очень часто дышит, он хочет меня. Я уже догадалась, в первый раз он не кончил. Как только понял, что мне плохо, остановился.

Мы почти не трогаем друг друга, просто целуемся, он ложится сверху, нависает. Я очень хочу его внутри себя, я хочу, чтобы ему было хорошо и чтобы он забыл обо всем плохом. Больше ни о чем думать не могу, сил нет.

— Поль, ш-ш-ш, — обхватывает мое лицо ладонями. — Не спеши, торопыга. У меня больше нет презервативов, — говорит он.

— Давай без.

— Нет, — качает головой. — Я не буду рисковать. Тебе рано.

— Возьми в тумбочке. Они там уже год лежат, чтобы папу позлить.

Он усмехается, но не двигается с места. Я обнимаю его руками и ногами. Илья утыкается в мою шею, молчит.

А потом в дверь стучатся. Мы оба напрягаемся, Илья поднимается на руках и смотрит на меня, решая, что делать. У меня же в голове ни одной идеи, лишь шелест осенней листвы, которую гоняет горячий летний ветер.



Глава 46

Часть III

Илья

Курю неподалеку от ее университета. Полина сдает курсовую, задерживается.

Чувствую себя древним ископаемым среди едва ли совершеннолетних детей вокруг. Одного такого же ребенка я вчера больно ранил и довел до истерики. Потом ждал ее отца в его кабинете, смотрел ему в глаза, что-то объяснял. Просил разрешения ухаживать за его дочерью. Опуская подробности того, что грубо поимел Полину получасом ранее в ее комнате.

Ухаживать. Слово-то какое я подобрал. Кусок дерьма.

Все это было на адреналине, сейчас же я сам поражаюсь собственной наглости. Полина врала, глядя отцу в глаза, что плакала оттого, что соскучилась по мне. Ему она лгать умеет хорошо, мне — нет. Как бы ей больно и обидно ни было, она меня не сдала. Заявила, что уйдет из дома, если Барсуков что-то мне сделает.

Мы обнимались в кровати, когда Настя затарабанила в дверь.

— Полина, тебя отец ищет!! Пулей вниз, иначе он поднимется.

— Капец! Спасибо, Насть! Бегу! — ответила Поля, встрепенувшись.

— Вы совсем спятили? Только слепой не видел, что вы вдвоем наверх поднялись! И пропали! — ругалась она. — Саше уже донесли, что Ветров здесь. Привет, кстати!

— Добрый вечер и с днем рождения! — подал голос я, поспешно поправляя одежду.

— Спасибо, псих-самоубийца, — рявкнула Настя через дверь. — Твои последние слова были поздравлением мне. Так и напишем на надгробии!