Клеймо - Сесилия Ахерн (2016)

Я видела, моя манера молчать сводила ее с ума. Беззвучно она кричала мне – я чувствовала, – что ни в чем не виновата. Твердила, что и так страдает от своей вины, зачем же ее усугублять. А я на безмолвный вопль отвечала молчанием. Ведь прежде я делала в точности то, что велели, я, а не она. Почему же она вдруг сделалась мной, а я – ею? Что за безумный поворот событий? Я надевала ее одежду, ко мне перешла ее неуверенность в себе, а она вдруг затаилась, прикусила язык – она, никогда не умевшая промолчать, – и украдкой покидает дом по ночам, с кем-то встречается, а я теперь из дома ни ногой. Моя вина, что все мы настолько изменились и так обходимся друг с другом, моя вина, однако и подавить в себе обиду я не могу.

Острее всего я тоскую по Арту, сердце мое разбито, он так мне нужен. Не понимаю, почему он не писал мне, почему не позвонил, почему не позвал. Если он вправду сбежал из дома, вырвался из-под отеческого надзора, то он свободен и может прийти ко мне. Уже начинает казаться, будто сам Арт решил держаться от меня подальше, а не отец ему это приказал. Вот что больнее всякого Клейма.

После столкновения с Колин я больше не заглядывала в школьную столовую. Сидела в библиотеке и читала книги, сворачивалась на бобовом пуфе в углу и пряталась в чужих тревогах и триумфах. Прежде на художественную литературу у меня не хватало времени. Меня притягивала реальность. Математика. Задачи и решения. То, что действительно имело значение. Но теперь я поняла, почему люди читают книги, растворяясь в чужой жизни: порой я читала какую-нибудь строчку и вдруг резко распрямлялась, как подброшенная, ведь это было то самое, что я сама недавно пережила, да так и не выговорила. Мне хотелось как-то проникнуть на страницу и сказать этому персонажу, что я его понимаю, что он не одинок, это нормально, человек вправе переживать именно такие чувства. А потом звенел звонок, я закрывала книгу и возвращалась в реальный мир.

В тот день я слишком устала и не могла сосредоточиться на чтении – не выспалась ночью. Я сама будила себя, потому что сны все время превращались в кошмары из камеры Клеймения. В последнее время главным героем моих снов стал Кэррик, и я видела, как вместо меня в ту камеру ведут Кэррика, его прижигают каленым железом. Где-то он теперь? Он обещал разыскать меня. Когда? Я часто думала о нем, так часто, что вот он уже и в ночные кошмары проник. Поиск в интернете на «Кэррик Заклейменный» пока ничего не дал. Фамилии его я не знала. Вообще ничего не знала о нем: откуда он, что натворил. Я не знала, осудили его или нет, хотя подозревала, что и ему вынесен обвинительный приговор. Тревожилась, не накажут ли его и за то, что он ворвался ко мне в камеру Клеймения, и молилась, чтобы и у него нашелся такой утешитель, каким он сам был для меня. Я написала его имя в блокноте и принялась обводить красными чернилами снова и снова, так что буквы чуть ли не выпрыгивали со страницы. Это помогло мне сосредоточиться.

Вдруг в библиотеке послышался какой-то шум. Это Логан.

– Привет! – весело окликнул он меня. – Тебя-то мне и надо.

– Меня? – изумилась я.

Он подскочил вплотную и вручил мне конверт. Обычно он вполне уверен в себе, но тут вдруг застеснялся.

– Приглашение на мое восемнадцатилетие. В эту пятницу.

– Спасибо! – улыбнулась я, сердце так и подпрыгнуло.

– Все инструкции внутри. Придешь? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

Я покрутила конверт в руках, что-то меня смущало, тревожило.

– Э… А почему?

– Что почему? – рассмеялся он.

– Почему ты меня пригласил?

– Весь класс приглашен. Не могли же мы тебя обойти.

– Не уверена, что ребята будут мне рады.

– Я буду рад, – решительно возразил он. – Так ты придешь?

– О’кей. То есть да, спасибо. – Я почувствовала, как по лицу расплывается улыбка, и не могла ее сдержать. Как только Логан вышел из библиотеки, я в восторге завизжала, затопала ногами. Глядишь, все не так уж и плохо. Глядишь, и наладится.