Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

— Подожди, — сказала Персефона, пока Мора доставала свою колоду карт. — Пусть Блу сделает это.

Это было впервые, когда Блу было предложено сдавать карты. Иногда, при самых трудных и важных толкованиях, женщины хотели, чтобы Блу коснулась сначала рубашки карт, чтобы сделать яснее все послания, которые карты могут содержать. На сей раз она чрезмерно осознавала внимание парней, когда взяла карты у своей матери. Ради того, чтобы помочь парням, она перетасовала колоду в несколько театральной манере, перемещая колоду из одной руки в другую. Она была очень хороша в карточных фокусах, для которых не требовалось ни каких экстрасенсорных способностей. Пока парни, находясь под впечатлением, увлеченно наблюдали, как карты в её раках летали туда и обратно, Блу подумала, что из неё выйдет первоклассный фальшивый экстрасенс.

Никто не вызвался добровольцем, поэтому первому она предложила колоду Адаму. Он встретился с её взглядом и какое-то мгновение не отводил глаз. Было что-то нарочитое и преднамеренное в этом жесте, более агрессивного, чем накануне ночью, когда он подошел к ней.

Выбрав карту, Адам отдал ее Море.

— Два меча, — произнесла та. Блу была хорошо осведомлена о Генриеттовском акценте ее матери, вдруг зазвучавшем по-деревенски и необразованно для ее уха. Неужели так говорит и сама Блу?

Мора продолжила:

— Ты избегаешь сделать нелегкий выбор. Действуешь, не действуя. Ты амбициозен, но чувствуешь, будто кто-то просит что-то у тебя, что ты не готов дать. Просит поступиться своими принципами. Думаю, кто-то близкий тебе. Отец?

— Думаю, брат, — закончила Персефона.

— У меня нет брата, мадам, — возразил Адам. Но Блу видела, как его глаза метнулись к Гэнси.

— Ты хочешь задать вопрос? — поинтересовалась Мора.

Адам обдумывал.

— Каков правильный выбор?

Мора и Персефона посовещались. Мора ответила:

— Не существует одного правильного. Есть один, с которым ты сможешь жить. Может быть и третий вариант, который подойдет тебе лучше, но прямо сейчас ты его не видишь, потому что ты так увлечен другими двумя. Думаю, из того, что я вижу, любой путь приведет тебя вне тех двух других вариантов и заставит сделать свой личный выбор. Я также ощущаю, что у тебя очень аналитический склад ума. Ты проводишь много времени, тренируясь игнорировать свои эмоции, но я не думаю, что сейчас время для этого.

— Спасибо, — сказал Адам. Это было не совсем правильное слово, но оно и не было абсолютно неверным. Блу нравилось, каким вежливым он был. Это выглядело иначе, чем вежливость Гэнси. Когда Гэнси был вежлив, это делало его сильным. Когда вежливым был Адам, он отдавал свою силу.

Похоже, право получить последним толкование, досталось Гэнси, посему Блу перешла к Ронану, хотя она его и слегка побаивалась. Что-то в нем так и источало яд, хотя он даже и рта не открывал. Хуже всего, по мнению Блу, что в его антагонизме было нечто такое, что заставляло её хотеть искать его расположения, заслужить его одобрение. Одобрение кого-то такого, как он, кто явно ни о ком не заботился, казалось, стоило бы больше.

Для того чтобы предложить колоду Ронану, Блу пришлось встать, потому как он по-прежнему стоял в дверях рядом с Кайлой. Они выглядели так, словно готовые в любой момент нокаутировать друг друга.

Когда Блу поднесла к нему, держа карты веером, он оглядел женщин в комнате и сказал.

— Я ни возьму ни одной. Сначала скажите мне что-нибудь правдивое.

— Прошу прощения?! — сухо сказала Кайла, адресуя реплику Море.

Голос Ронана был подобен стеклу, холоден и раздражен.

— Все, что вы сказали ему, можно применить к любому. Любому, у кого есть пульс и сомнения. Кто-угодно живой ругается со своим отцом или братом. Скажите мне что-нибудь, что никто еще не смог сказать. Не метайте в меня игральные карты и не кормите меня из ложки Юнговской фигней. Скажите мне что-нибудь оригинальное.