– Пришел выпить. Нальешь? – он улыбается, словно счастлив быть тут. Словно ничего не произошло между нами. Словно я не сказала ему тех страшных слов.

– Нет… молока нет, – я не понимаю, что несу, но я в шоке. Я не могу поверить, что Эрик сидит на барном стуле, смотрит на меня так нежно, заставляя глаза увлажниться, а сердце предать меня.

– Малыш, – произносит он, хватая меня за руку, и тащит на себя, так что я животом упираюсь в стойку, слыша, как звенят бокалы. Он встает, подхватывая меня под мышки, и я отрываюсь от пола, шокированно распахивая глаза.

Ему как-то удается перенести меня и усадить на барную стойку.

– Я… ты… не понимаю, – шепчу я, когда он устраивается между моих бедер.

– Я тут, приехал за тобой, Хлои, – улыбается он, обхватывая мое лицо ладонями.

– Но… Соня… это неправильно, – из глаз катятся слезы.

– Все правильно, – шепчет он, прикасаясь своими губами к моим.

Все чувства, которые копились внутри за время разлуки, прорываются. Я запускаю пальцы в его волосы, всхлипывая от счастья, что это он. Его шелковистые пряди в руках. Его ладони гладят мою спину. Он целует меня так нежно, лаская губами скулы, собирая слезы.

– Как же я скучал… так сильно, ты и представить не можешь, – тихо произносит он, обнимая меня.

– Эрик, прости, но я не могу, – я мотаю головой, отталкивая его.

– Можешь. Соня не беременна, малыш. Если и беременна, то не от меня. Я не могу иметь детей, точнее, процент слишком мал. А у нас с ней был секс раз в месяц примерно. Так что я уверен, что это все ложь. Помнишь, я рассказывал тебе, что ездил в Африку, чтобы помогать там? – ошарашивает он меня, на что я только могу кивнуть. – Там я подхватил болезнь, не помню, как она называется, но это привело к таким результатам. Поэтому я приехал за Мел, поэтому так хотел иметь дочь. Я расстался с Соней, выгнал ее после скандала, который она устроила. Я должен был раньше это сделать… объяснить тебе все причины, почему я держал ее рядом. Она была гарантией для моего бизнеса с ее отцом, только поэтому. Я не спал с ней тогда, она правда накинулась на меня, я отталкивал, не мог… только ты, малыш. Ты. И она рассказала все Мел о нас, Дон знал. Он позвонил ей и объяснил ситуацию. Я уволил его. Правда, раньше, чем узнал об этом. Но все же.

– Дон знал? Но он… я же была с ним, он помог мне улететь, поверить не могу! Мел? О господи! Поэтому она не отвечает мне! Поэтому… боже, – я начинаю плакать от горечи внутри, от облегчения, что ребенок не его. Все, что было внутри, выливается из меня крупными слезами.