Каштановый человечек - Сорен Свейструп (2019)

Он возвращается к машине, и в этот момент звенит звонок с урока. Стиин закрывает дверцу и старается разглядеть фигуру Густава среди выходящих из школы детей. Однако сына все нет. Он уверен, что поступил правильно, но встреча с Матильде снова вызвала воспоминания о визите полицейских, и у него в голове всплыли слова последнего из пользовавших их психотерапевтов о том, что горе – это утратившая свой дом любовь, и нужно сжиться с этим горем и понуждать себя двигаться вперед.

Густав садится на переднее сиденье рядом с ним и рассказывает, что классный руководитель затащил их в школьную библиотеку, чтобы они выбрали себе книги для домашнего чтения, и поэтому он ненадолго опоздал. Стиин понимающе кивает, собирается включить двигатель и поворотник и отправиться в путь, но внезапно у него появляется ощущение, что ему необходимо вернуться в школу. Звенит звонок на урок, а он продолжает бороться с собой. Стиин понимает: то, что он собирается сделать сейчас, находится за чертой, которую, как он сам установил, переступать ему нельзя. Но знает и то, что если не сделает это сейчас, то, скорее всего, никогда уже не сможет задать Матильде вопрос, который для него столь важен, может быть, даже важнее всего в жизни.

– Что-то не так?

Стиин открывает дверцу.

– Мне надо… я сейчас. Подожди в машине.

Он захлопывает дверцу и идет к входу в школу под кружащимися над ним листьями.

38

– Вы что вытворяете, черт побери?! Я требую объяснений! – истерически кричит Эрик Сайер-Лассен.

Тули́н нажимает на иконку сообщений на мобильнике «Самсунг Гэлакси» и бегло просматривает эсэмэски, а Хесс тем временем вываливает содержимое его сумки на обтянутый белой кожей диван, какие обычно устанавливают в лаунж-кафе или в лаунж-зонах торгово-развлекательных комплексов. Все это происходит в офисе задержанного, на верхнем этаже торгового центра. Внизу тихо звучит фоновая музыка, а здесь фактически рай для офисных работников инвестиционной фирмы Сайер-Лассена. Дневной свет потихоньку иссякает, и перед стеклянной стенкой, отделяющей кабинет от коридора, теснятся сотрудники с озабоченными лицами и разглядывают своего директора, которого мгновения назад вывели из лифта способом, не оставлявшим сомнения в том, что он задержан полицией.

– Вы не имеете права! Что вы там делаете с моим мобильником?

Найя, не отвечая на его эскападу, обращается к Хессу, который разбирает содержимое сумки:

– Сообщения здесь нет.

– Возможно, он его стер. Эксперты говорят, что сигнал по-прежнему поступает отсюда.

Хесс достает из сумки белый пакет из «Севен-Илевен», а Эрик Сайер-Лассен делает шаг в сторону Тули́н.

– Я ни хрена такого не сделал. Или вы сейчас же уберетесь к чертовой матери, или скажете…

– В каких отношениях вы находитесь с Лаурой Кьер?

– С кем?

– С Лаурой Кьер. Ей тридцать семь лет, она ассистент зубоврачебной клиники. Вы только что отправили сообщение на ее мобильный телефон.

– Никогда о такой не слышал.

– Куда подевался другой ваш телефон?

– У меня только один.

– А что у вас в пакете?

Тули́н имеет в виду белую с подкладкой бандероль размером с лист А5, которую Хесс вытаскивает из пакета и показывает Эрику Сайер-Лассену.

– Понятия не имею, я его только что забрал. Я шел с совещания, мне позвонил курьер и сказал, что оставил для меня пакет в «Севен-Илевен»… Эй?! – Сайер-Лассен замечает, что Хесс начинает вскрывать упаковку. – Что вы делаете? Какого дьявола, что здесь происходит?