Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Стиг жалобно смотрел на вошедшую к нему в спальню жену. Сегодня он выглядел очень слабым, точно жизнь в нем еле теплилась. При мысли о том, что он полностью зависит от ее забот, она почувствовала прилив нежности. Так было и с Шарлоттой, когда та была маленькой. Какое ощущение власти давало ей сознание ответственности за беспомощное живое существо! Этот период был, пожалуй, самым лучшим в ее жизни. По мере того как Шарлотта подрастала, она постепенно ускользала из рук матери. Если бы Лилиан могла, она остановила бы время, чтобы девочка не взрослела. Но чем больше она старалась привязать дочь к себе, тем сильнее этому противилась Шарлотта, и вся любовь и уважение, которые по праву принадлежали ей, совершенно незаслуженно достались отцу. А ведь матерью Шарлотты была она, и ей полагалось первое место в сердце ребенка! Ведь не отец, а она родила дочь и в первые годы давала ей все, что нужно. А затем муж вытеснил ее и стал пожинать плоды чужих трудов, сделал Шарлотту папочкиной дочкой. А когда та уехала от них, он завел речь о разводе, как будто все эти годы семья нужна была только ради Шарлотты.

При этих воспоминаниях Лилиан стала душить злость, и она с трудом заставляла себя улыбаться Стигу. Ему она, по крайней мере, необходима. И отчасти Никласу, хотя он сам и не отдает себе в этом отчета. Шарлотта вообще не ценит своего счастья. Вместо того чтобы радоваться, она все время ворчит на мужа, что он совсем не помогает ей с детьми. Неблагодарность — вот как называется ее поведение! Но и Никлас стал вызывать у Лилиан глубокое разочарование. Прийти домой и рычать на нее, вести разговоры о том, чтобы разъехаться! Но уж она-то знала, откуда эти фокусы! До сих пор она не думала, что он так легко поддается чужому влиянию.

— Какой у тебя сердитый вид! — сказал Стиг, протягивая к ней руку.

Она притворилась, что не заметила его жеста, и принялась подтыкать одеяло.

Стиг всегда принимал сторону Шарлотты, так что она не могла поделиться с ним своими мыслями, а вместо этого сказала:

— У соседей целое нашествие. Перед домом все кишит полицейскими и их машинами. Да уж, мало приятного, скажу я тебе, жить рядом с такими людьми!

Стиг взволнованно приподнялся. От такого усилия он сморщился и схватился за живот, однако лицо его осветилось надеждой:

— Это, наверное, по поводу Сары. Как ты думаешь: они что-то выяснили о ней?

Лилиан раздраженно кивнула:

— Не удивлюсь, если это так. С чего бы еще им устраивать такую кутерьму?

— Как хорошо для Шарлотты и Никласа, если наконец в этом деле будет поставлена точка!

— Конечно. Ты же знаешь, Стиг, как меня это все время мучило. Наконец-то ко мне, может быть, вернется душевный покой.

Тут она все-таки позволила мужу погладить свою руку, и он тем же нежным голосом, каким всегда говорил с ней, ответил:

— Ну конечно же, дорогая! Для тебя, при твоем добром сердце, это было просто ужасное время.

Повернув ее руку, он поцеловал в ладошку.

Она дала ему еще немного подержать себя за руку, затем выдернула ее и сказала бодрым тоном:

— Приятно слышать иногда для разнообразия, что кто-то беспокоится обо мне. Будем надеяться, что мы не ошиблись и Кая забрали из-за Сары.

— А из-за чего еще его могли забрать? — удивился Стиг.

— Ну, не знаю. Я ничего определенного не имела в виду. Но такие люди, как он, способны на что угодно.

— Когда будут похороны? — спросил Стиг, не дав ей закончить.

Лилиан поднялась с кровати, на которой сидела.

— Мы все еще ждем разрешения забрать тело. Наверное, как-нибудь на той неделе.

— Ой, не надо употреблять слово «тело». Мы же говорим о Саре.

— Вообще-то она моя внучка, а не твоя, — разозлилась Лилиан.

— Я тоже любил ее, ты ведь знаешь, — кротко ответил Стиг.