Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

В ответ она только фыркнула. Какой глупый вопрос!

— Так я и думал, — констатировал он, поднимаясь с дивана. — Пойду сделаю себе пару бутербродов. Ты не хочешь?

— Я недавно поела. — Она помотала головой. — Но чашку чая было бы неплохо. Она сейчас закончит кормиться.

Словно поняв, что сказала Эрика, Майя отпустила грудь и весело взглянула на мать. Эрика с облегчением встала, посадила ребенка в креслице и пошла вслед за Патриком на кухню. Он стоял у плиты и помешивал в кастрюльке молоко, куда всыпал какао-порошок. Она подошла к нему и обняла сзади. И ей сделалось так хорошо! Со времени рождения Майи между ними стало маловато физических контактов, и в основном, приходилось признаться себе, по ее собственной вине.

— Ну как прошел день? — спросила она и поняла, что давно уже не задавала этого вопроса.

— Паршиво, — отозвался он, доставая из холодильника масло, сыр и икру.

— Я слышала, что вы забрали Кая, — осторожно продолжила Эрика, не зная, захочет ли Патрик что-то рассказывать. О своих посетителях, которые побывали у нее в этот день, она решила ничего не говорить.

— Как видно, слухи распространились с быстротой молнии?

— Можно сказать и так.

— Ну и что говорят?

— Что это, вероятно, имеет отношение к смерти Сары. Это правда?

— Не знаю.

Усталыми движениями Патрик налил себе в кружку горячего какао и намазал бутерброды. Сев напротив Эрики за стол, он стал обмакивать в какао бутерброды с сыром и икрой.

— Мы забрали его не в связи с убийством Сары, а по другому поводу, — произнес он через некоторое время и снова умолк.

Зная, что делать этого не нужно, Эрика все-таки решилась задать вопрос — перед ее внутренним взором стоял пустой взгляд Шарлотты.

— Но может быть, что-то все-таки указывает на его причастность к смерти Сары?

Патрик обмакнул в какао следующий бутерброд, и Эрика постаралась на это не смотреть. По ее мнению, это была по меньшей мере варварская привычка.

— Пожалуй, что да. Но поживем — увидим. Мы не можем позволить себе зацикливаться на каком-то одном предположении. Есть еще кое-что, в чем нам предстоит разобраться, — ответил он, стараясь не встречаться с ней глазами.

Она не стала расспрашивать дальше. Недовольное похрюкивание, донесшееся из комнаты, напомнило о том, что Майе надоело сидеть в одиночестве. Патрик встал и принес дочку вместе с креслицем в кухню. Она благодарно загулюкала и радостно замахала ручками и ножками, когда Патрик поставил креслице на стол. Выражение усталости исчезло с его лица, и в глазах засветился тот особенный свет, который появлялся у него при виде дочери.

— И кто ж это тут папино золотко? Папина радость хорошо провела этот день? Ах ты, моя ненаглядная, самая-самая любимая девочка! — заворковал он с Майей, приблизив к ней лицо.

Но тут личико Майи сморщилось, покраснело, она запыхтела, а затем снизу выстрелило в родителей облако вонючего газа. Эрика машинально вскочила, чтобы тут же исправить беду.

— Я сам справлюсь, посиди, — сказал Патрик, и Эрика с чувством благодарности снова опустилась на место.

Когда Патрик вернулся с вымытой и переодетой в пижамку Майей, она рассказала ему об удачном опыте «укатывания» в коляске, после которого ребенок сам заснул.

Патрик отнесся к ее рассказу скептически:

— Чтобы ребенок кричал сорок пять минут перед тем, как заснуть? Неужели так лучше? В детской консультации ведь сказали: если ребенок кричит, надо дать ему грудь. Хорошо ли это — позволять ей столько кричать?

Видя, что муж встретил ее рассказ без энтузиазма и не выразил одобрения, Эрика возмутилась:

— Никто и не собирается заставлять ее кричать по сорок пять минут. Через несколько дней это время сократится. И вообще! Если ты не согласен, то можешь сам сидеть дома и ухаживать за ней! Ведь это же не тебе приходится кормить ее грудью сутки напролет, вот тебе и кажется, что можно ничего не менять!