Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Она поставила на место последние книги со дна тележки и еще раз обошла полки, проверяя, не осталась ли где незамеченная. Но руки у нее так и тряслись, когда она мысленно перебирала все злобные нападки на Моргана, которые позволила себе Лилиан за прошедшие годы. Мало того что эта женщина несколько раз бегала жаловаться в полицию, она еще и распространяла лживые слухи среди соседей, а это уже такая беда, которую почти невозможно поправить. Как говорится, дыма без огня не бывает. И хотя все давно знали, что Лилиан Флорин отъявленная сплетница, но все ею сказанное спустя некоторое время, пройдя через несколько уст, по привычке начинало восприниматься как правда.

А тут еще соседи щедро одарили Лилиан своим сочувствием, простив ей сразу многие гадости. Ведь как-никак она потеряла родную внучку! Но Моника, даже несмотря на это, не в состоянии была вызвать в себе жалость к Лилиан. Нет уж, свое сострадание она целиком отдаст ее дочери! Для Моники было загадкой, как у Лилиан могла родиться такая дочь. Такую славную девушку днем с огнем поискать. Шарлотту Моника так жалела, что при мысли о ней разрывалось сердце.

Но назло Лилиан она не прольет ни слезинки!

Айна удивленно посмотрела на Никласа, когда он, как обычно, в восемь часов появился в амбулатории.

— Здравствуй, Никлас! — И, немного поколебавшись, добавила: — А я думала, ты дольше пробудешь дома.

Он только мотнул головой и ушел к себе в кабинет. У него не было сил давать объяснения, рассказывать, что не мог выдержать дома больше ни минуты, хотя чувство вины от сознания собственного предательства тяжело давило на плечи. Не нынешняя, а другая и худшая вина погнала его сейчас прочь от Шарлотты, заставив бросить жену у Лилиан и Стига наедине с ее отчаянием. Сознание этой вины стискивало ему горло, не давая свободно вздохнуть. Никлас был уверен, что, останься он там еще немного, он бы задохнулся. Он даже не смел взглянуть Шарлотте в лицо, боялся встретиться с нею взглядом. Написанное в ее чертах горе в сочетании с его нечистой совестью были для него невыносимы и заставили сбежать из дома на работу. Никлас понимал, что поступает трусливо, но он давным-давно утратил все иллюзии относительно своей персоны и знал, что не может назвать себя сильным и мужественным человеком.

Однако это не значит, что он желал гибели Сары. Он вообще никому не желал смерти. Никлас схватился за грудь. Войдя к себе, он сел за заваленный журналами и бумагами широкий письменный стол и сидел за ним, точно парализованный. Боль в груди была такой резкой, что он чувствовал, как она пронзила его, пробежав по венам, и сосредоточилась в сердце. Он вдруг понял, какое ощущение должен вызывать инфаркт. Ему было так больно, что хуже, наверное, не бывает.

Он взъерошил себе волосы. То, что случилось, чему требуется положить конец, предстало перед ним в виде неразрешимой головоломки. Тем не менее он должен ее разрешить! Он вынужден что-то предпринять. Так или иначе должен найти способ, чтобы выбраться из того тупика, в который сам себя загнал. Раньше все получалось так хорошо. Обаяние, мягкость, искренняя открытая улыбка не раз выручали его на протяжении ряда лет, спасая от неприятных последствий его поступков, но сейчас он, может быть, зашел слишком далеко, и выхода больше нет.

На столе перед ним зазвонил телефон. Начался час телефонных консультаций. Сам совершенно разбитый, Никлас вынужден был приняться за лечение чужих болезней.

Широким платком подвязав Майю к животу, Эрика предприняла отчаянную попытку прибраться в доме. Слишком свежо было воспоминание о предыдущем посещении свекрови, поэтому она почти с маниакальным упорством орудовала пылесосом, наводя чистоту в гостиной. Оставалось только надеяться, что у Кристины не найдется повода наведаться на второй этаж и Эрика успеет к ее приходу привести в божеский вид нижние помещения — тогда все как-нибудь обойдется.