Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Стиг отчаянно пытался найти хоть какую-то логику в обрушившейся на него ярости.

Только сейчас он заметил на лице жены пятно, которое уже начало принимать синевато-лиловый оттенок. Взгляд его приобрел непривычную остроту, и он пристально посмотрел на Лилиан.

— Что это у тебя на лице за отметина? Ее же не было, когда ты ко мне поднималась. Неужели полицейские сказали правду? Ты придумала, будто Кай ударил тебя, когда приходил к нам? — Он спрашивал недоверчивым тоном, но, заметив, как Лилиан слегка поникла под его взглядом, тем самым получил подтверждение. — Как тебе только пришло в голову сделать такую глупость?

Их роли теперь переменились, голос Стига стал резким, а Лилиан опустилась рядом с ним на кровать и сидела, закрыв руками лицо.

— Не знаю, Стиг. Сейчас я понимаю, что это было глупо, но я же только хотела, чтобы они серьезно занялись Каем и его семейством. Я совершенно уверена, что эти люди так или иначе замешаны в смерти Сары! Разве я не говорила всегда, что у этого человека нет тормозов! И еще этот странный Морган! Он ведь прятался в кустах и подглядывал за мной! Ну почему полиция ничего не делает!

Она вся тряслась от рыданий, и Стиг, собрав последние силы, несмотря на боль, приподнялся с подушек и обнял плачущую жену. Стараясь успокоить, он гладил ее по спине, но его взгляд оставался тревожным и изучающим.

Когда Патрик вернулся домой, Эрика сидела одна в темноте, погруженная в свои мысли: Кристина забрала Майю на прогулку, а Шарлотта уже давно ушла. Эрика была озабочена тем, что рассказала ей подруга.

Услышав, как Патрик открывает входную дверь, она встала и вышла его встречать.

— Что это ты сумерничаешь?

Поставив несколько упаковок с едой на кухонный стол, он пошел включить освещение. Сначала Эрика отвернулась от яркого света, затем тяжело опустилась за стол и стала смотреть, как он разбирает принесенные покупки.

— Как славно стало у нас здесь! — сказал Патрик бодро и огляделся вокруг. — Хорошо все-таки, что мама иногда может прийти и навести порядок, — продолжил он, не замечая недовольного взгляда Эрики.

— Конечно, просто замечательно, — откликнулась она кисло. — Должно быть, ужасно приятно прийти с работы и застать дома в виде исключения порядок и чистоту.

— Да, действительно! — подтвердил Патрик, по-прежнему не сознавая, что сам роет себе яму, которая с каждой минутой становится все глубже.

— Ну так и приходил бы домой пораньше, чтобы следить за порядком! — выкрикнула Эрика.

От внезапного крика Патрик так и подскочил на месте, а потом удивленно повернулся к ней.

— Ну что я такого сказал?

Эрика молча встала и ушла. Иногда он все-таки бывает дурак дураком! Если ему самому непонятно, она не собирается объяснять.

Она снова села в темной гостиной и стала глядеть в окно. Погода на улице была под стать ее душевному самочувствию — пасмурная, ветреная, сырая и холодная, с предательски короткими затишьями, сменяющимися резкими порывами бури. По щекам у нее потекли слезы.

Пришел Патрик и сел рядом на диван.

— Прости, я вел себя как дурак. Мамины посещения, конечно же, нелегко перенести.

У Эрики задрожал подбородок. Она так устала плакать! Кажется, последние месяцы она только и делала, что заливалась слезами. Если бы ей удалось хоть немножко подготовиться к тому, как это будет! Слишком велик оказался контраст с тем безумным счастьем, которое, по ее представлениям, полагалось испытывать после рождения ребенка. В самые мрачные часы она почти ненавидела Патрика за то, что он не разделяет ее чувств. Логическая часть разума говорила ей, что это и хорошо: кто-то ведь должен заботиться, чтобы семейные дела как-то шли дальше, но она мечтала, чтобы он хотя бы ненадолго побыл на ее месте и понял ее состояние.

Словно прочитав мысли Эрики, Патрик сказал: