Лошадка уже миновала второй мост через реку, а Клим Пантелеевич все продолжал невозмутимо поглощать леденцы из жестяной коробочки с надписью «Георг Ландрин». Потеряв всякое терпение, Нижегородцев решил нарушить затянувшуюся паузу:

– Клим Пантелеевич, не томите душу, скажите, вы в самом деле верите, что этот Фартушин настоящий провидец?

– «Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество…» Помните?

– Как же! – встрепенулся доктор. – Первое послание апостола Павла к Коринфянам.

Адвокат молча кивнул.

– Неужели вы – самый непримиримый скептик из всех, кого я когда-либо встречал, поверили, что бывший нотариус пророк?

Вместо ответа Ардашев спросил:

– Вы слыхали об Эдгаре Кейси?

– Он ясновидящий, если я не ошибаюсь, откуда-то из Америки…

– Из Бостона, если быть точнее. В прошлом году о нем писали все газеты.

– Ну да! Он видит сквозь стены и может предсказывать будущее.

– Так вот, мне хотелось бы знать, что думает об этом в вашем лице просвещенная русская медицина.

– А ничего! Пока это выше наших познаний о человеческом разуме.

– Жаль, – горько вздохнул присяжный поверенный. – А то бы уже сегодня я смог бы познакомить вас с убийцей.

– Все шутить изволите! А я вот не понимаю, Клим Пантелеевич, зачем вы посоветовали Куприяну Савельевичу протелефонировать в Ессентуки и сообщить полиции о предсказаниях Фартушина?

– А как же иначе? Ведь на сегодняшний день я не знаю, кто истинный злодей. Тогда как господин Круше, вполне вероятно, сумеет в этом разобраться раньше меня. Я обязан был дать ему шанс и уравнять возможности.

– Ну, допустим. А для чего вы порекомендовали допросить этого сумасшедшего нотариуса под гипнозом и в присутствии полиции? Ведь мы могли бы сделать это и без них.

– Видите ли, Николай Петрович, я расследую преступления, полагаясь исключительно на собственную наблюдательность и способность выстраивать разрозненные события в стройную логическую цепочку. А отыскание злоумышленников с помощью отпечатков пальцев или даже в результате вот такого гипнотического сеанса – удел полиции. Это все равно, что просить сивиллу отыскать вора. И потом, согласитесь, что, какую бы правду ни поведал Фартушин, доказать в суде присяжных чью-либо вину, основываясь лишь на показаниях умалишенного, решительно невозможно, – Ардашев на секунду задумался, – ах да, простите, запамятовал – в Терской области уголовные дела рассматриваются без участия присяжных заседателей, а кассационной инстанцией здесь является Правительствующий сенат. Но, как бы там ни было, в любом случае мы сможем в этом убедиться.

– И все-таки, неужели Фартушин и есть истинный преступник, который губит жертвы чужими руками, воздействуя на их волю с помощью гипноза?

– Как я уже говорил, любая версия, какой бы фантастической она ни рисовалась, имеет право на существование. Вот это как раз мы и проверим с помощью гипноза. Если душевнобольной не поддастся внушению, значит, он сам им обладает. И познание этого – первый шаг к раскрытию истины.

– Клим Пантелеевич, как вы думаете, где совершится новое убийство?

– Вот об этом как раз я сейчас и размышляю…

– Ну и? – сгорал от нетерпения врач.

– Знаете, по большому счету это может произойти где угодно: и в Ессентуках, и в Пятигорске, но мне отчего-то кажется, что, скорее всего, на очереди Кисловодск.

– А когда?

– Вероятно, сегодня.

– Опять шутите?

– Да разве нам с вами до шуток!

– А в котором часу?

– Между шестью и девятью.

– Но где?

– В Курзале.

– Да откуда, право слово, вам это известно? Ведь Фартушин так и не ответил на этот вопрос.