Лед - Бернар Миньер (2012)

Они понимали, что это означает. Через несколько минут после их проезда откроются заслонки, и тысячи кубометров воды с ревом ринутся по галерее. В случае аварии понадобится около двух часов, чтобы осушить галерею, еще час, чтобы добраться на тягаче до шахты, двадцать минут на подъем, еще десять на спуск по канатке до электростанции и тридцать по дороге на Сен-Мартен-де-Комменж, если, конечно, дорога не будет перекрыта.

Если произойдет авария, то они доберутся до больницы не раньше чем часа через четыре. А станция ветшает. Она работает с 1929 года. Каждую зиму, перед таянием снегов, бригада проводит наверху четыре недели, занимаясь проверкой, починкой и заменой отслужившего свой срок оборудования. Работа трудная и опасная.

Гюисманс следил за орлом, кружившим метрах в ста от кабины фуникулера, и молчал. Потом он перевел взгляд на ледяные провалы, смутно темнеющие под днищем кабины.

Три огромные нити трубопровода спускались в пропасть, повторяя горный рельеф. Долина уже давно пропала из виду. Метрах в трехстах внизу из тумана выступала последняя опора, поставленная там, где склон образовывал широкую полку. Кабина подъезжала к входу в шахту. Порвись сейчас трос — и кабина пролетит много десятков метров вниз и расколется о скалы, как орех. Ветер раскачивал ее, словно корзину с продуктами у спешащей домой хозяйки.

— Эй, кашевар! Чем нас сегодня накормят?

— Да уж точно не мясом!

Не смеялся один Гюисманс. Он следил за маневрами желтого директорского микроавтобуса далеко внизу, на площадке перед станцией. Автомобиль уехал оттуда и пропал из виду. Его окружила и поглотила толпа облаков, будто племя индейцев, напавшее на дилижанс.

Каждый раз, когда Гюисманс забирался сюда, ему казалось, что он ухватил простую, изначальную истину своей жизни. Но вот объяснить, какую именно, он не мог, а потому перевел взгляд наверх, к вершине.

Они подъезжали к металлической площадке у бетонированного входа в шахту. Здесь канатка заканчивалась. Как только кабина остановится, все пройдут по мосткам к ступеням блокгауза.

Гюисманс прищурился.

Площадка смотрелась как-то непривычно.

Было на ней что-то лишнее…

В переплетении металлических балок, качавшихся от ветра, угадывалась смутная тень.

«Орел угодил на трос и повис на роликах», — подумал он.

Да нет, чепуха. Тем не менее на тросе висела большая птица с раскинутыми крыльями. Может, гриф попал между прутьев решетки, да так и застыл от холода?

— Эй, поглядите-ка!

Это был голос Иоахима. Он тоже заметил. Все повернулись к платформе.

— О господи! Это еще что такое?

«Нет, не птица», — подумал Гюисманс.

Смутная тревога охватила его. Над платформой, как раз под переплетением тросов и металлических балок, что-то висело, словно подвешенное в воздухе. Оно напоминало гигантскую бабочку, темный, зловещий силуэт четко выделялся на фоне белесого неба и снега.

— Ох, блин! Это еще что за штучки?

Кабина замедлила движение. Они приехали. Силуэт увеличился.

— Матерь Божья!

Это была не бабочка. И не птица.

Кабина остановилась, и двери автоматически открылись.

В лицо прибывшим ударил ледяной ветер со снегом. Но никто не торопился выходить из кабины. Все молча вглядывались в то, что сотворила обезумевшая смерть, и знали, что никогда не забудут того, что увидели.

Вокруг платформы завывал ветер. Гюисмансу больше не чудился в нем детский плач. Теперь звучала жестокая мука. Все дружно попятились от входа.

Страх налетел на них, как идущий на полной скорости поезд. Гюисманс бросился к наушникам и лихорадочно надел их на голову.

СТАНЦИЯ? ЭТО ГЮИСМАНС! ВЫЗЫВАЙТЕ ПОЛИЦИЮ! СКАЖИТЕ, ЧТОБЫ ЕХАЛИ ПОСКОРЕЕ! ЗДЕСЬ ТРУП! ЧЕРТОВЩИНА КАКАЯ-ТО, ЧОКНУТЬСЯ МОЖНО!

Часть I

Человек, который любил лошадей

1

Пиренеи. Диана Берг увидела их, перевалив через холм.