Лед - Бернар Миньер (2012)

Сервас прекрасно знал, что Кати ничего такого не сделает. Он без труда представлял, какая она потрясающая жена, этот маленький отважный солдат повседневности. После изнурительного дня на работе эта женщина запросто могла принимать у себя друзей, смеяться с ними вместе и переносить все превратности существования так, словно они не серьезнее, чем вино, пролитое на скатерть.

— Имя потерпевшего известно?

Циглер повторила ей все, что уже говорила Сервасу.

— Как зовут судмедэксперта? — спросил он.

Циглер подошла к тому, кто писал протокол, и вернулась с информацией для Серваса. Тот удовлетворенно кивнул головой. В самом начале службы он поссорился с судебным медиком. Та отказалась выехать на место происшествия в рамках расследования, к которому была прикреплена. Серваса тогда направили в Университетский госпитальный центр Тулузы, и он страшно разозлился. Однако докторша отбивалась с редким апломбом. Впоследствии майор узнал, что та же особа появлялась на первой полосе местной прессы в материале о знаменитом серийном убийце. Многочисленные убийства молодых девушек долго принимали за самоубийства из-за невероятной небрежности следствия.

— Они собираются поднять труп, — объявила Циглер.

Здесь было гораздо холоднее, чем внизу, и очень сыро. Сервас замотал шарф вокруг шеи, а потом вспомнил ремень, стянувший горло жертвы, и тут же размотал.

Вдруг в глаза ему бросились две детали, которые поначалу, под впечатлением ужасного зрелища, он не заметил.

Первое — кожаные сапоги, единственное, что было на аптекаре, не считая плаща с капюшоном. На его грузном теле они выглядели до странности маленькими.

Второе — правая рука жертвы.

На ней недоставало пальца.

Безымянного.

Палец был отрезан.

— Пошли, — сказала д’Юмьер, когда техники поднял и тело и положили его на мост.

Металлический мостик вибрировал под их шагами, и Серваса на мгновение охватил ужас. Под ним была пропасть, и по дну ее несся поток. Сгрудившись вокруг тела, техники осторожно откинули капюшон и отпрянули. Нижняя часть лица аптекаря была замотана серебристым скотчем, глаза вылезли из орбит. Сервас представил себе, какие муки испытывал человек, которого фактически душили скотчем, и как он кричал. Но более внимательный осмотр показал, что глаза Гримма были так выпучены не по естественной причине. Убийца вывернул ему верхние веки к бровям, скорее всего, с помощью пинцета, а нижние пришпилил к щекам. Он заставил жертву видеть… Мало того, преступник изуродовал лицо аптекаря каким-то тяжелым предметом, видимо, молотком, нос держался только на узкой полоске кожи и остатках хряща. На волосах виднелись следы грязи.

На миг все затихли. Потом Циглер отвернулась к берегу и сделала знак Майяру, а тот взял мэра под руку. Они подошли к Сервасу. У Шаперона был очень испуганный вид.

— Это несомненно он, — пролепетал мэр. — Гримм. Но господи боже мой, что с ним сделали!

Циглер мягко подтолкнула мэра к Майяру, и тот увел его подальше от трупа.

— Вчера вечером мэр играл в покер с Гриммом и еще с одним приятелем, — объяснила Ирен. — Получается, что они последними видели его живым.

— Думаю, на этот раз у нас будут неприятности, — тихонько буркнула д’Юмьер. Сервас и Циглер взглянули на нее, и она добавила: — Мы явно удостоимся чести появиться в прессе на первой полосе. Причем не только в местных газетах.