Круг - Бернар Миньер (2012)

Он повесил трубку, и она ушла. Он сказал полицейскому, что они провели вечер вместе, смотрели фильм на DVD. Что она обожает американских артистов 50-х — единственная правда в нагромождении вранья. «Римские каникулы»! Она с трудом удержалась от смеха, вообразив его Грегори Пеком, а себя — Одри Хепберн, мчащихся на «Веспе» по улицам итальянской столицы. Десять лет назад все так и было. Идеальная пара. Все ими восхищались, завидовали, ревновали… На любой вечеринке окружающие смотрели только на них. Блестящая молодая журналистка и молодой перспективный политик. Да, он всегда был перспективным…

Как же давно они не смотрели вместе кино…

Он плакал, даже выл, как раненое животное, когда говорил с сыщиком о смерти этой шлюхи. Неужели он так сильно ее любил?

Где он был в пятницу вечером?

Одно она знала точно — не дома. Как и во все остальные вечера.

Она не хотела знать. Вокруг и без того хватало мрака. Пусть горит в аду или сгниет в тюрьме — но после ее смерти. У печали, одиночества и ужаса перед неизбежностью конца был привкус известки, хотя она не исключала, что это побочный эффект химиотерапии. Ей хотелось умереть спокойно.

Циглер открыла гардероб, извлекла вешалки с форменной одеждой и разложила их на кровати.

Непромокаемая куртка — темно-синяя с ярко-синим — с нашивкой «ЖАНДАРМЕРИЯ» на спине и груди. Бледно-голубой китель с налокотниками и подплечниками. Несколько поло с длинным рукавом, две пары брюк, три прямые юбки, рубашки, черный галстук, зажим для галстука, несколько пар «лодочек», две пары армейских ботинок, перчатки, кепи и шляпа — к несчастью, не ставшая менее нелепой с последнего раза.

Сегодня ей приходится носить форму каждый день — раньше она надевала ее только «по особым случаям». Большинство коллег гордились этой формой, для Циглер же она была символом понижения в ранге и опалы.

Два года она не носила мундир — когда работала в следственном отделе, — а вот теперь вернулась в исходную точку.

Она мечтала получить назначение в большой город, полный огней, шума и ярости. А оказалась в деревне. Она знала, что в этих идиллических местечках преступность так же вездесуща, хотя не так заметна. Автомобиль и новые технологии позволили ей распространиться по всей стране. Закоренелые городские преступники переместились в зоны, где полиция действовала менее активно. В любой деревушке с населением в несколько сотен жителей находилась парочка безмозглых кретинов, одержимых манией величия и жаждущих сравняться в подлости и бесчинствах с городскими «коллегами». Коротко говоря, здесь, как и повсюду в других местах, самыми востребованными оставались две профессии — адвоката и стража порядка.

К превеликому сожалению Ирен, она понимала, что любое важное дело будет расследовать не ее скромная бригада, а более компетентный розыскной отдел.

Циглер убедилась, что вся форменная одежда выстирана и отглажена, убрала вешалки в шкаф и поспешила забыть о ней. Отпуск закончится завтра утром. Она не должна поддаваться унынию.

Ирен перешла из спальни в крошечную гостиную служебной квартиры, взяла со столика газету, села за письменный стол у окна и включила компьютер.

На интернет-сайте газеты никакой дополнительной информации не было, зато она нашла ссылку на статью, опубликованную во время ее путешествия по греческим островам. Называлась она «УБИЙСТВО МОЛОДОЙ ПРЕПОДАВАТЕЛЬНИЦЫ В МАРСАКЕ. Расследование поручено полицейскому, раскрывшему дело в Сен-Мартене». Ирен ощутила покалывание в кончиках пальцев.

— Боже, вам известно, который сейчас час? — рявкнул в трубку министр, протягивая руку к ночнику. Он посмотрел на жену, спавшую глубоким сном на большой кровати, — звонок не разбудил ее.

Собеседник министра не смутился — он был председателем парламентской фракции в Национальном собрании и не будил людей по пустякам.

— Вы, конечно, понимаете, что я рискнул нарушить ваш сон из-за дела первостепенной важности.