Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Леннарт расхаживал взад и вперед по открытому офисному пространству, представлявшему собой сердце «Журналистских расследований». Редакция сидела здесь уже более десяти лет и на сегодняшний день состояла из двадцати с лишним человек. Они теснились на втором этаже бетонного здания телецентра в одном из центральных районов Стокгольма. У их ближайших соседей – редакции культуры людей было меньше, а помещение больше, и некоторые имели даже такую роскошь, как собственный кабинет. У Леннарта раньше тоже был кабинет – до тех пор, пока два года назад их не возглавил Стуре Лильедаль, который первым делом велел снести все перегородки, чтобы «дать волю креативности и спонтанным идеям». По его словам, ему хотелось поощрить обмен информацией и сотрудничество, но Леннарт знал, что на самом деле ему просто требовалось втиснуть максимум сотрудников на минимальную площадь. Теперь все сидели в одной большой комнате за повернутыми друг к другу столами. Леннарт это ненавидел. Он хотел разговаривать по телефону и работать над текстами без постоянных помех. Когда он пожаловался, то услышал от Стуре, что он консервативен и должен развивать социальную компетентность. Сам Леннарт считал желание, чтобы тебя оставили в покое, вполне нормальным. Вдобавок ко всему, сам Стуре по-прежнему сидел в собственном кабинете, созданном из двух маленьких комнат. Он даже установил толстую стеклянную перегородку и новый конференц-стол, благодаря чему мог проводить все встречи обособленно и наблюдать за редакцией, имея возможность их не слышать. Такие слова, как «обмен информацией», «социальная компетентность» и «сотрудничество» явно относились не ко всем. Но ведь он начальник. А для них всегда существуют другие правила.

В данный момент Стуре беседовал с восходящей звездой Линдой Андерссон – талантливой тридцатилетней журналисткой, ранее работавшей в газете «Экспрессен». Эти двое, казалось, никогда не закончат, и Леннарт не понимал, чего ради встреча продолжается так долго. Когда он, запыхавшись, примчался обратно из кафе, то сразу попросил у Стуре разрешения поговорить с ним. Сказал, что получил важную информацию, и поинтересовался, найдется ли у Стуре для него время. Тот пообещал.

Чуть позже.

Не сейчас.

Сначала ему предстояло совещание за ланчем, затем встреча с директором программы, а после нее – просмотр программы, которая пойдет в эфир в следующую среду.

Но после этого, пожалуйста.

«После этого» в его кабинете оказалась Линда. Она перехватила Стуре, едва тот вернулся в редакцию, и они все еще разговаривали.

Леннарту вдруг очень захотелось покурить, и он быстро сунул в рот никотиновую жевательную резинку с искусственным фруктовым привкусом. Курить он бросил больше двух лет назад, но часто испытывал внезапную потребность в сигаретах, особенно в случае стресса или скуки. Сейчас в какой-то степени присутствовало и то и другое. Изначальная энергия, которую он ощущал после встречи с Шибекой, сменилась беспокойством. Он видел, как они смеются за стеклянной стенкой. Леннарт никогда не понимал Стуре. Когда тот ему не был нужен, он набрасывался на него, как ястреб, но как только с ним действительно требовалось поговорить, вечно повторялось одно и то же.

Чуть позже.

Не сейчас.

Леннарт устало сел за свой письменный стол. Взял наполовину остывший кофе и отпил глоток. Не слишком вкусно. Может, стоит проверить электронную почту, будет хоть какое-то занятие. Как только он включил компьютер, дверь у Стуре открылась. Похоже, они наконец закончили. Линда забрала их со Стуре кофейные чашки и сложила свои бумаги. Стуре, стоя у двери, вяло помахал Леннарту рукой. Наконец-то. Король дает согласие на аудиенцию. Леннарт кивнул в ответ, перелистал несколько бумаг, изображая занятость, встал и медленно двинулся в его сторону. Особого рвения ему изображать не хотелось, чтобы Стуре не подумал, будто он стоял в полной готовности и просто ждал. Нет, он тоже занятой человек. Очень занятой.