Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

– Если мы немного разовьем эту версию, – нарушил молчание Торкель, – то, значит, четверо без одежды являются изначальными жертвами, на которых нам следует сосредоточиться. Мы знаем о них что-нибудь еще? – обратился он к Урсуле, которая покачала головой.

– Двое взрослых, мужчина и женщина. Два ребенка, пол определить невозможно. Если они были нормального роста, то предположительно от пяти до восьми лет.

Себастиан устало потер глаза. Он встал, прошел вокруг стола к окнам и открыл одно из них. Оперся о подоконник и жадно глотнул холодного, чистого вечернего воздуха. Как он себя на самом деле чувствует? Честно говоря, не очень хорошо. По крайней мере, не так хорошо, как предполагал. Он ждал этого с нетерпением.

Мечтал.

Даже более того: нуждался в этом.

Проводить время с Ваньей. Снова работать с ней. Сблизиться с ней. Узнать ее. А она собралась уехать. Покинуть его. Перерезать единственный имевшийся у него маленький спасательный трос к чему-то, напоминающему пристойную жизнь.

И вдобавок двое мертвых детей.

До сих пор поездка была чертовски поганой.

– У пары жертв видны повреждения на ребрах, что может указывать на то, что им сперва выстрелили в грудь, а затем в голову, – продолжала Урсула. – Это подтверждает тезис о том, что убийца привычен к оружию. Сначала самая крупная мишень…

Себастиан покосился на Йеннифер. Вообще-то она молода для него минимум лет на пятнадцать, но она, несомненно, могла бы сделать его пребывание здесь немного более приятным. Но Торкель вышвырнет его, если он хотя бы приблизится к ней. Достаточно один раз угостить ее пивом в баре и поболтать, чтобы вызвать укоризненные взгляды. Если он хорошо знает Торкеля, тот будет караулить в коридоре, словно они на школьной экскурсии.

– А это семья? – поинтересовался Билли.

– Такая мысль напрашивается, – кивнула Урсула, – но мы не знаем. Ответ на этот вопрос нам даст анализ ДНК.

С другой стороны, что такого, если придется уехать домой? В отсутствие Ваньи зачем ему оставаться? Дело только вгоняет в депрессию, и пока оно относительно неинтересное.

– Будем исходить из того, что все попали в могилу одновременно. Хедвиг проверяла: за весь 2003 год больше никаких заявлений об исчезновении не поступало. – Торкель оторвал взгляд от бумаг. – А заявлений о пропаже детей вообще никогда не было.

– Закрой, пожалуйста, окно, холодно.

Себастиана отвлекли от размышлений. Ванья требовательно смотрела на него. Он кивнул, закрыл окно и вернулся на место. Ванья не уехала. Пока. Она здесь, в той же комнате. Три месяца она будет продолжать работать. Три месяца он сможет находиться рядом с ней. Эти бесценные дни нельзя подвергать риску, заигрывая с женщиной, которая, скорее всего, все равно не ляжет с ним в постель. Он решил притвориться, будто обсуждение дела его интересует.

– Билли, узнай, нет ли какого-нибудь заявления о том, что в период вокруг исчезновения голландцев кто-то покинул гостиницу, не оплатив, – сказал Торкель. – Проверь, не сообщали ли об отбуксировании брошенных машин, не находили ли на горе инвентарь для активного отдыха или нечто подобное. Ведь они могут не значиться среди пропавших потому, что их сочли просто сбежавшими.

Билли кивнул.

– Если хочешь, я могу тебе помочь, – предложила Йеннифер.

– Отлично, – ответил Билли с улыбкой. – Спасибо.

Ванья посмотрела на них. Черт, как быстро происходит замена. Впрочем, все правильно. Это расследование может растянуться на месяцы и стать для нее последним. Внезапно она поймала себя на мыслях о том, как здорово это будет.

Комната, кофе, белая доска, фотографии, теории.

В данный момент она чувствовала, что немного все это переросла.

Настала пора идти дальше.

Делать следующий шаг.

Развиваться.

Но пока надо сосредоточиться на деле.