Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

— В этом нет смысла. Нам всё равно не поверят. Подростки, которые играют с огнем, часто обжигаются. Поэтому в их смерти обвиняют лишь их самих, и не думают о том, что кто-то может быть к этому причастен.

— Тогда распустите стаю.

— Считаешь — это выход? — блондинка резко поворачивается ко мне лицом и пронзает таким недовольным взглядом, что мне становится неловко. — Для многих наша стая является семьей, поймешьты это или нет? Уйти — значит, стать одиноким. Стать ненужным. — Кира поджимает губы и неуклюже поправляет кофту. — Я ведь потеряла тебя, и не знала, как мне справится с этим. Будь я одна — мне бы осталось только наложить на себя руки. Но Шрам, Макс, ребята: все они не позволили мне этого сделать. Поэтому я сейчас стою перед тобой, и поэтому мы сейчас можем разговаривать.

— Но, что тогда нам делать?

— Закрыть эту тему и поскорей поехать в бар, — встряхнув головой, подруга улыбается и идет к выходу. Она пытается вести себя непринужденно, но я вижу, как напряжены её плечи и как дрожат губы. — Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Как скажешь, — в моих словах так же присутствует фальшь. Я понимаю, что проблема уже поступила, но не могу найти сил на её решение. — Только оставлю записку Карине.

— Зачем?

— Вдруг она всё-таки решит заговорить со мной.

— Лия, в этом нет смысла.

— Есть, — я пишу на бумажке адрес и аккуратно вывожу: мне тебя не хватает. — Она моя сестра.

— И что?

— Она — моя стая.

Кира выходит из комнаты, и я следую за ней. Шрам ждет нас в коридоре, недовольно смиряет меня взглядом.

— Уже? Чего вы так рано?

— Не нуди. — Блондинка надевает на плечи кожаную куртку, а я в это время подкидываю записку под дверь Карины. — У нас были дела.

— Я так и понял.

— Лия? — я выключаю свет в зале и смотрю на Киру. — Забери, пожалуйста, мой телефон. Я на кухне его забыла.

Киваю и, накидывая на ходу пальто, направляюсь на кухню. Здесь идеальная чистота. Чашки стоят на полотенце, фрукты разложены в миске, а булки спрятаны на полке под хлебом. Такое чувство, что Стас знал, где всё должно находиться. Пожимаю плечами, беру сотовый блондинки и возвращаюсь в коридор.

— Да, ты просто отчаянная домохозяйка, — я улыбаюсь и смотрю на Шрама. — В моей кухне в последний раз было так чисто, когда я готовилась ко дню рождения мамы.

— Я задумался, — саркастически протягивает парень. — Не сомневайся: мытье твоей посуды не доставило мне колоссального удовольствия.

Смеюсь вместе с Кирой, беру пальто Макса, и мы, наконец, выходим из квартиры.

Когда мы садимся в машину, на улице уже темно. Я отказываюсь ехать спереди, потому что ещё чувствую себя не комфортно в автомобиле, и поэтому усаживаюсь сзади. Меня посещает странная мысль: откуда у Стаса и Максима столько денег? Не каждая семья может позволить себе две машины, но я быстро отбрасываю эти вопросы. Их семейное благосостояние — не моё дело.

Вскоре я узнаю, что Кира живет в десяти минутах езды от моего дома. Это цепляетещё больше: она всегда была так близко, но я этого попросту не замечала. Выдыхаю и смотрю в окно. Хочу запомнить дорогу.

— Ты как? — Шрам поворачивает ко мне голову. — Хорошо себя чувствуешь?

— Да, всё отлично. — Мы ждем Киру уже пять минут, и я нервно мну ладони. Из головы не выходит разговор с подругой. Мне кажется, что я близка к разгадке, и в то же время, я ощущаю непреодолимую пропасть между вопросами и ответами. — Можно спросить тебя?

— Конечно. Спрашивай.

Итак, финальный аккорд.

— Я же была в твоей стае, так ведь?

— Ну, вообще-то, — встретившись со мной взглядом, Стас запинается и выдыхает. — Да, Лия. Была.

Моё сердце падает. Я слышу его бешеный стук и медленно закрываю глаза. Мои опасения подтвердились, и больше нет смысла отрицать очевидное. Пазлы становятся на свои места, картинка восстанавливается.