Инкубийственные тайны - Смирнова Ирина

Но сейчас голова кружилась, дар речи полностью пропадал и тело становилось словно одеревенелое при виде именно этой… темноволосой, синеглазой, невысокой и… нет, не беззащитной, наоборот, очень уверенной в себе и совсем не похожей на его мать. На эту женщину никто не посмел бы повысить голос, это чувствовалось в каждом ее жесте, взгляде… в ментально-эмоциональной ауре вокруг нее…

Теперь Итшуан знал, как правильно называется то, что он чувствовал вокруг других существ. «Ментально-эмоциональная аура».

Когда они вышли из дома, Урстенера запереживала, что подкидыш, или, правильнее, наверное, Баджэенов подсуныш, привлечет к себе ненужное внимание, несмотря на человеческую личину, сгладившую его демоническую красоту, высокий рост и огромные рога.

— Странно, что они у тебя именно в храме выросли, — вскользь пошутила женщина, еще когда создавала визуальную иллюзию. Но юноша шутки не понял и вообще был какой-то заторможенный. Даже промелькнуло подозрение, что брата обманули и все же подсунули ему дурачка.

Только едва они вышли на улицу, парень как-то нездорово оживился, принялся вертеть головой, словно впервые в городе, восхищенно присвистывать при виде пятиэтажных особняков, провожать взглядом каждую встречную девушку и при этом постоянно пытался держаться слишком близко к Эрстену, словно побаиваясь уличного гама и шума.

А подвыпившая толпа у ближайшего ресторана заставила его всерьез приготовиться к нападению. Уж такие мелочи, как общее напряжение тела перед боем, заметны сразу…

Несмотря на едва скрываемое недовольство от поведения нового инкуба, женщину повеселило, что при виде потенциальной, по его мнению, опасности мальчишка весь сгруппировался и попытался встать так, чтобы защитить Урстенеру от нападения… Ее… Аусваингу!

Нет, сначала раздражение от подобной глупости только усилилось, но потом стало смешно. Какая трогательная наивность!..

Передвигаться по городу можно было только пешком. Для карет и телег существовала отдельная широкая улица, огибающая почти весь город. Вдоль нее не было жилых домов, только рестораны и гостиницы разной степени дороговизны на любой вкус и публичные дома для мужчин и женщин. За отдельную плату можно было оставить своего коня хоть на неделю и прогуляться по тесным городским улочкам, вымощенным крупными идеально-прямоугольными булыжниками. В бедных кварталах низенькие балкончики вторых этажей нависали над головами прохожих и практически соприкасались друг с другом. Там, где жили люди побогаче, улицы были пошире и балконы повыше. А в центре, где не только весь дом, но и весь квартал мог принадлежать одной семье, можно было смело кататься в каретах… и богачи так и делали. Больших городских площадей в городе было целых три, и все они тоже были в центре — дворцовая, торговая и главная. На последней было принято устраивать народные увеселения, а на дворцовой — казнить, награждать и объявлять…

Путь двух аусваингов и их инкуба лежал через дворцовую и главную площади. Как и ожидалось, вид королевского дворца поверг бедного парня в очередной ступор, и он, как дурачок, задрав голову, неприлично долго пялился на разнообразие башен и шпилей.

Глядя на сурово нахмурившуюся сестру, Эрстен лишь снисходительно улыбнулся:

— Он вырос при храме, не забывай об этом.

— Это не повод любоваться всем встречающимся на пути, словно он впервые это видит. Черт побери! Мы торопимся!.. — недовольно пробурчала Урстенера.

Несмотря на свою почти легендарную выдержку, сейчас она нервничала так сильно, что скрывать это оказалось невозможным. Вот и раздражалась на все и всех, кто ее задерживал.

— Но он и правда впервые это все видит, — Эрстен, не сдержавшись, рассмеялся.