Ночь длиною в жизнь - Ночь длиною в жизнь (2012)

После рождения Холли я стал мягче и просто надеялся, что Рози попадет где-нибудь под мой радар, что она живет обычной, простой жизнью, не попадая в сферу интересов системы, вспоминает меня иногда, испытывая легкий укол, дескать, а могло сложиться… Иногда я представлял, как Рози находит меня: телефонный звонок среди ночи, стук в дверь офиса, мы сидим бок о бок на скамеечке в парке, наблюдая в сладко-горьком молчании, как Холли качается на детской площадке рядом с двумя рыжеволосыми мальчишками. Я представлял долгий вечер в дымном пабе — наши головы постепенно склоняются друг к другу под разговоры и смех, наши пальцы придвигаются все ближе по щербатому дереву стола. Я представлял до мельчайших деталей, как она теперь выглядит: морщинки от улыбок, которых я не видел, дряблый живот от не моих детей; вся ее жизнь, которую я пропустил, написана на ее теле шрифтом Брайля для моих рук. Я представлял, как она дает мне ответы, которые не приходили мне в голову и которые сразу все объясняют, ставят все кусочки головоломки на свои места. Я надеялся на второй шанс — хотите верьте, хотите нет.

Иногда ночью, после стольких лет, я все еще хотел того же, чего хотел в двадцать: увидеть ее имя в отчетах отдела жертв домашнего насилия, в списке проституток, направленных сдавать анализ на СПИД, в списке трупов с передозом в морге в криминальном районе Лондона. Я годами читал описания сотен «неизвестных».

Все мои вехи сметены ослепляющим, оглушающим взрывом: мои вторые шансы, моя месть, моя милая противосемейная линия Мажино. Рози Дейли, пнувшая мой несчастный зад, была моим ориентиром, огромным и прочным, как скала. Теперь скала замерцала, словно мираж, весь пейзаж завертелся вокруг, выворачиваясь наизнанку; все вокруг стало совершенно незнакомым.

Я заказал еще кружку с двойным «Джеймисоном» — я не видел другого способа дотянуть до утра, стереть из мозга кошмарный образ, сотканный из скользких коричневых костей, сваленных в темную яму, и стука комьев земли, похожего на торопливый топот маленьких ножек.

7

Меня оставили в покое на пару часов — такой деликатности я от своих родственников не ожидал. Первым объявился Кевин: сунул голову в дверь, как мальчик, играющий в прятки, исподтишка отправил эсэмэску одной из своих подружек, пока бармен подавал кружку, и топтался вокруг моего стола. Я спас его от отчаяния и махнул рукой, дескать, садись. Мы молчали. Через три минуты к нам присоединились мои сестрички, стряхивая капли дождя с курток, хихикая и бросая любопытные взгляды по сторонам.

— Господи, — сказала Джеки, считая, что говорит шепотом, и размотала шарф. — Я помню, как мы до смерти хотели сюда попасть, только из-за того, что девочек не пускали. Похоже, правильно не пускали?

Кармела критически оглядела сиденье и обмахнула его салфеткой.

— Слава Богу, ма не пришла. Ее бы от этого места перекорежило.

— Ма собиралась прийти? — Кевин встревоженно огляделся.

— Она беспокоится за Фрэнсиса.

— Скорее мечтает проконопатить ему мозги. Она ведь не явится за вами, а?

— Она может, — хмыкнула Джеки. — Ты же знаешь, секретный агент Ма…

— Нет, я сказала ей, что ты домой уехал. — Кармела коснулась губ кончиками пальцев с видом то ли виноватым, то ли озорным. — Прости меня Господи.

— Ты гений! — Кевин с искренним облегчением откинулся на спинку сиденья.

— Согласна. Она бы только нам плешь проела! — Джеки вытянула шею, пытаясь поймать взгляд бармена. — Меня сегодня обслужат?

— Сам схожу. Вам что взять? — с готовностью предложил Кевин.

— Джин с тоником.

Кармела придвинула стул к столу.

— Как думаешь, у них грушевый сидр есть?

— Господи, Кармела!

— Я не пью крепкое, ты же знаешь.

— Я не пойду заказывать позорный «Бэбишам». Меня мигом вышвырнут.

— Все будет нормально, — успокоил я. — Тут у них тысяча девятьсот восьмидесятый; за стойкой небось целый ящик грушевого сидра.