Ночь длиною в жизнь - Ночь длиною в жизнь (2012)

— Ну-ка, нечего смеяться, — велела ей Кармела. — Твой-то Гэвин вечно шлялся в этих своих драных джинсиках; мне нравится, когда парень следит за собой. У Тревора была такая аппетитная попка в этих клешах, что ты! И пах он восхитительно. Да что вы ржете, кони?

— Бесстыжая девица, — сказал я.

Кармела чопорно сделала глоток «Бэбишама».

— Вовсе нет. Тогда все было иначе. Если влюбилась в парня, лучше умереть, чем признаться ему. Он сам должен тебя добиваться.

— Господи! — взвилась Джеки. — Прямо гордость и долбаное предубеждение. Я Гэвину сама сказала, и все.

— Слушай меня! Это срабатывало; и получше, чем нынешняя пакость, когда девки без трусов по клубам бегают. Я-то получила своего парня, а? Обручились, когда мне двадцать один стукнуло. Ты ведь еще был тут, Фрэнсис.

— Ага, я через три недели уехал, — подтвердил я.

На вечеринке в честь помолвки оба семейства набились в нашу гостиную, мамочки пожирали друг друга глазами, как пара перекормленных питбулей. Шай изображал старшего братика и засыпал Тревора непристойностями (весь Тревор был — кадык и испуганно вылупленные глаза). Кармела — разрумянившаяся, торжествующая и втиснутая в розовый плиссированный ужас, походила на рыбину, вывернутую наизнанку. Я, заносчивый урод, сидел на подоконнике рядом со свиноподобным младшим братом Тревора, не обращая на него внимания и от души поздравляя себя с тем, что сваливаю и мне не грозит помолвка и бутерброды с яйцом. Будь осторожен в желаниях! Глядя на нашу четверку за столом, я словно ощущал, что лишился чего-то тем вечером; как будто вечеринка в честь помолвки, возможно, хотя бы в дальней перспективе, чего-то стоила.

— Все говорили, что я в розовом выгляжу сногсшибательно, — похвасталась Кармела.

— И это правда. — Я подмигнул ей. — Жаль, что ты моя сестра, а то я бы и сам за тобой приударил.

— Фу! Заткнись! — завизжали Кармела и Джеки, но я уже не слушал их. На другом конце стола Шай и Кевин говорили о своем, и виноватая нотка в голосе Кевина привлекла мое внимание.

— Такая работа. Что же тут плохого?

— Работа, где надрываешься, вылизывая зады этим яппи — «да, сэр, нет, сэр, чего изволите, сэр!» — и все ради благосостояния жирной корпорации, которая вышвырнет тебя на съедение волкам, как только их чуть прижмет. Ты приносишь им тысячи в неделю, а что получаешь?

— Мне платят. Следующим летом поеду в Австралию, буду нырять у Большого Барьерного рифа, есть кенгуриные бургеры, отрываться на барбекю в Бонди-Бич с великолепными австралиечками — и все благодаря этой работе. Что ж мне не любить ее?

Шай коротко рассмеялся — как скребком по стеклу.

— Лучше копи деньги.

— Да сейчас есть где заработать! — Кевин пожал плечами.

— Ага, обломайся. Вот и они хотят, чтобы ты так думал.

— Кто? Про кого ты говоришь?

— Времена меняются, приятель. Знаешь, почему П. Дж. Лавери…

— Сраная скотина, — сказали мы хором, только Кармела — она же теперь мамочка — сказала «драная скотина».

— Знаешь, зачем он ковыряется в этих домах?

— Да какая разница?! — рассерженно воскликнул Кевин.

— Да большая, черт подери, разница. Этот Лавери — тот еще шакал, соображает, откуда ветер дует. Купил три дома в прошлом году — за крутые деньги, разослал миленькие проспектики про роскошные винтажные квартиры, а теперь ни с того ни сего плюет на всю затею и собирается все сносить!

— И что? Может, он развелся или с налогами проблемы, да мало ли…

Шай уперся локтями в стол и ошалело разглядывал младшего брата, затем рассмеялся и покачал головой.

— Не врубаешься, да? — спросил он, потянувшись за кружкой. — Ни хрена не въезжаешь, вот ни на столько! Глотаешь все, что тебе подсовывают; думаешь — всегда будет тишь да гладь, да Божья благодать. Ох, погляжу я на твою физиономию…

— Ты пьян, — вмешалась Джеки.