Ночь длиною в жизнь - Ночь длиною в жизнь (2012)

— Да, мы не были закадычными приятелями, — заявил я. — Однако мне незачем лезть в его жизнь, если и так ясно, что он здоровый молодой парень, без психических заболеваний, без любовных проблем, без финансовых проблем, довольный жизнью донельзя. И вот однажды ночью, ни с того ни с сего, он решает забраться в разрушенный дом и сигануть в окно?

— Всяко бывает.

— Покажи мне хоть одно доказательство, что так и было. Одно-единственное.

Снайпер пригладил волосы и вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Поделюсь с тобой как с коллегой-копом, не как с родственником жертвы. Ни словечка об этом за пределами этой комнаты. С этим ты согласен?

— Я буду паинькой, — ответил я. Мне уже стало понятно, что дело дрянь.

Снайпер нагнулся к своему пижонскому портфельчику и достал оттуда прозрачный пакет для улик.

— Не открывай, — предупредил он.

Внутри лежал маленький листок линованной бумаги, пожелтевший и поделенный на четыре части складками за долгое время. Сначала он показался мне чистым, но, перевернув его, я увидел выцветшую надпись шариковой ручкой; а потом, прежде чем мозг понял, что происходит, почерк нахлынул на меня изо всех темных углов и раздавил, как мчащийся поезд.

«Дорогие мама, папа и Нора!

Когда вы прочтете это, мы с Фрэнсисом уже будем на пути в Англию. Мы собираемся пожениться, найти хорошую работу — не на фабрике — и хотим прожить вместе блестящую жизнь. Я жалею только о том, что пришлось вам врать каждый день, хотя так хотелось посмотреть вам прямо в глаза и сказать: „Я выйду за него замуж“. Папа, я не знала, как поступить. Я знала, что ты с ума сойдешь, но Фрэнк — не никчемный бездельник и никогда меня не обидит. Я счастлива с ним. Это самый счастливый день в моей жизни».

— Ребята в отделе документов проведут нужные анализы, — сказал Снайпер, — но подозреваю, что мы с тобой прежде видели вторую половину этой бумажки.

За окном небо стало серо-белым, собирался снег. Порыв ледяного ветра влетел в окно, подняв над полом пылинки, блеснувшие на мгновение в тусклом свете. Где-то раздалось шуршание и стук осыпающейся штукатурки. Снайпер смотрел на меня — и я надеялся, ради его же здоровья, что во взгляде не было сочувствия.

— Откуда это у тебя? — поинтересовался я.

— Из внутреннего кармана куртки твоего брата.

Прекрасное завершение серии ударов сегодняшнего утра.

— Неизвестно, где он взял это, — с трудом возразил я. — И неизвестно, он ли положил это себе в карман.

— Да, — ласково согласился Снайпер. — Неизвестно.

Наступило молчание. Кеннеди протянул руку за пакетом с уликой.

— По-твоему, это доказывает, что Кевин убил Рози?

— Посмотрим. На этой стадии я только собираю улики.

Он потянулся к пакету; я отдернул руку.

— Продолжай собирать. Слышишь меня?

— Давай пакет.

— Презумпция невиновности, Кеннеди, помнишь? Это пока не доказательство.

— Мм… — неопределенно промычал Снайпер. — Не путайся у меня под ногами, Фрэнк. Я не шучу.

— Какое совпадение. Я тоже.

— И раньше было достаточно хреново. Но теперь… Ты лицо заинтересованное по самое некуда. Любое вмешательство с твоей стороны ставит под удар мое расследование, а этого я не допущу.

— Кевин никого не убивал, — возразил я. — Ни себя, ни Рози — никого. Продолжай собирать улики.

Снайпер моргнул и отвел глаза. Я вернул ему драгоценный пакетик и пошел прочь.

— Эй, Фрэнк! — окликнул меня Кеннеди. — По крайней мере мы точно установили, что она не собиралась бросать тебя.

Я не стал оборачиваться. Тепло письма Рози пробивалось сквозь снайперовский аккуратный ярлычок, окутывало мою руку, прожигало до костей.

«Это самый счастливый день в моей жизни».