Ночь длиною в жизнь - Ночь длиною в жизнь (2012)

Квартира изменилась. Я толкнул незапертую входную дверь, вошел в коридор, и меня окатила волна тепла, голосов и запаха виски и пряностей, излившаяся из распахнутой двери родительской квартиры. Отопление работало на всю мощность, в переполненной гостиной люди плакали, обнимались, прижимались друг к другу головами, наслаждались всем этим ужасом, носили детей, упаковки пива и тарелки с бутербродами, накрытые полиэтиленовой пленкой. Даже Дейли пришли — смерть все уравнивает, хотя мистер Дейли чертовски напрягался, а миссис Дейли словно наглоталась транквилизаторов. Первым делом я автоматически начал выцеливать папашу, но они с Шаем и другими парнями застолбили мужской участок на кухне — с сигаретами, пивом и односложной беседой. Пока что па выглядел неплохо. На столе под статуей Иисуса, среди цветов, поминальных открыток и электрических свечей, стояли фотки Кевина: Кевин-младенец в виде розовой сосиски; на первом причастии в нарядном белом костюмчике а-ля сериал «Полиция Майами»; на берегу с бандой орущих, прожаренных солнцем парней, помахивающих разноцветными коктейлями.

— Ну наконец-то, — рявкнула ма, отодвигая кого-то локтем с дороги. Она переоделась в свой потрясающий лавандовый наряд, который, видимо, являлся хитом ее гардероба, и, судя по всему, серьезно наревелась с вечера. — Не больно-то ты торопился!

— Я приехал, как только смог. Ты как себя чувствуешь?

Она ухватила меня за мякоть руки — до ужаса знакомой хваткой омара.

— Ну-ка, иди сюда. Этот парень с твоей работы, который с челюстью, говорит, мол, Кевин выпал из окна.

Похоже, ма восприняла это как личное оскорбление — у нее под эту категорию подходит абсолютно все.

— Вроде бы.

— Что за чепуха?! Твой дружок договорился до бреда. Ты ему скажи, что Кевин никогда припадочным не был и никогда в жизни из окон не падал.

Бедняга Снайпер рассчитывал сделать одолжение приятелю, смягчив версию о самоубийстве до несчастного случая.

— Обязательно передам.

— Не желаю, чтобы люди думали, что я воспитала тупицу, который не умеет ноги переставлять. Сейчас же позвони этому придурку, объясни ему. Где твой телефон?

— Ма, рабочее время кончилось. Если я побеспокою его сейчас, он взбесится. Я утром позвоню, ладно?

— Нет, не ладно. И не надо меня успокаивать. Я тебя знаю, Фрэнсис Мэки: ты всегда лгал и всегда думал, что самый умный. Так вот, говорю тебе: ты не умнее родной матери. Звони сейчас же, чтобы я слышала.

Я пытался освободить руку, но ма только вцепилась сильнее.

— Боишься своего приятеля, да? Давай сюда телефон, я сама ему скажу, если у тебя кишка тонка. Ну-ка, живо!

— Что именно ты скажешь? — Зря я спросил — градус безумия повышался очень быстро и без моей накачки. — Просто интересно. Если Кевин не выпал из окна, то что, черт побери, с ним случилось?

— За языком следи, — рявкнула ма. — Разумеется, его сбила машина. Какой-то парень возвращался пьяным с рождественской вечеринки и сбил нашего Кевина, а потом — ты слушаешь? — потом, вместо того чтобы по-мужски ответить, отнес нашего бедного мальчика во двор и решил, что никто его не найдет.

Шестьдесят секунд с ма — и вынос мозга. Впрочем, в чем-то я с ней соглашался.

— Ма, не было этого. Травмы не соответствуют автомобильной аварии.

— Тогда оторви задницу от стула и выясни, что с мальчиком случилось! Это ведь твоя работа — твоя и твоего пижонского дружка, а не моя. Откуда мне знать, что случилось? Я что, по-твоему, детектив?

Из кухни вышла Джеки с подносом бутербродов. Я перехватил ее взгляд и послал супертревожный сигнал гибнущего брата. Джеки сунула поднос в руки ближайшему подростку и метнулась к нам. Ма еще бушевала («Не соответствуют — только послушайте его, ты кем вообще себя возомнил…»), но Джеки схватила меня под руку и торопливо начала объяснять нам вполголоса: