Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

Они не ждали еще одной войны. Когда Элеонор заставила Бена пообещать, что они больше никогда не увидятся, убедила не говорить, куда он отвез Тео, она не представляла, что все так обернется. Ей достаточно знать, уговаривала себя Элеонор, что ее ребенок – ее прекрасный малыш! – будет расти счастливым и в безопасности. Но война все изменила.

Она не собиралась рассказывать Энтони, где сегодня была. Какой смысл? Она только посмотрит, уцелел ли дом, даже заходить не будет. И не будет искать Тео. Тем не менее ей казалось, что она делает что-то недозволенное. Элеонор не любила секреты и старалась, чтобы их больше не было, – они едва не погубили ее с Энтони любовь.

Она думала, что известие о ее неверности уничтожит Энтони, но этого не произошло. Однажды он тихо подошел к ней и предложил оставить его. К тому времени он уже понял, что Тео не его сын, и сказал, что хочет, чтобы Элеонор еще раз попытала счастья. Он устал быть обузой, устал причинять горе самым любимым людям.

Но разве она пошла бы на это? Разве уехала бы с Беном и Тео, чтобы начать жизнь заново? Нет, она бы никогда не оставила девочек и не смогла бы увезти их от Энтони. Кроме того, Элеонор любила мужа. Всегда любила. Так получилось, что она любила обоих, Энтони и Бена, и души не чаяла в Тео. Однако жизнь – не сказка, нельзя получить все, что ты хочешь.

Как ни странно, после того, как Энтони узнал о романе Элеонор, ему немного полегчало. Он сказал, что его жизнь стала не такой идеальной, он тоже заплатил свою цену, сделал хотя бы шаг к искуплению.

– Искуплению за что? – спросила Элеонор, думая, что наконец он поговорит с ней откровенно.

– За все. За то, что выжил. Вернулся домой.

Элеонор, конечно, знала, что долгие годы его преследует мрачная тень, и потому, когда Тео уже был в безопасности и далеко от Лоэннета, спросила о Говарде. Вначале Энтони разозлился и очень сильно расстроился (Элеонор никогда еще его таким не видела), однако после долгих уговоров подтвердил то, что ей уже было известно. Он рассказал ей все: о Говарде и Софи, о малыше Луи, о той ночи в амбаре, об ужасной черте, которую чуть не пересек.

– Ты ведь этого не сделал, – сказала Элеонор, когда муж плакал на ее плече.

– Я хотел и жалел, что не сделал. До сих пор иногда жалею.

– Ты хотел спасти Говарда.

– Я должен был его спасти.

– Не такой ценой. Он любил Софи и малютку Луи. Считал себя его отцом, а родитель всегда готов пожертвовать собой ради ребенка.

– Наверняка был какой-нибудь другой выход.

– Не было. Я знаю тебя. Если бы выход существовал, ты бы его нашел.

Энтони посмотрел на нее, и в его глазах Элеонор углядела крошечную искру надежды. Она продолжила:

– Если бы ты поступил по-другому, расстреляли бы вас обоих. Говард был прав, он сразу все понял.

– Он пожертвовал собой ради меня.

– Ты пытался ему помочь. Ты очень сильно рисковал, но все равно попытался.

– Я не сумел. Подвел его.

Элеонор не знала, что на это ответить. Просто сидела рядом с мужем, пока он оплакивал потерянного друга, затем крепко сжала его руку и прошептала:

– Ты не подвел меня. Ты дал мне слово. Обещал вернуться домой и сказал, что тебя ничего не остановит.

Остался только один секрет, который Элеонор хранила от Энтони: правда о смерти Дафида Ллевелина. Энтони любил старика и не вынес бы, узнав, что сделала Констанс. Элеонор нашла в комнате матери пустой флакончик из-под снотворного и обо всем догадалась. Мать и не думала отрицать. «У меня не было другого выхода, – сказала она. – Моя единственная надежда на обновление».