Джон - Вероника Мелан (2015)

Интуиция орала морской сиреной и звенела так надрывно, что Каська то и дело покрывалась испариной – за ней следили. Кто, откуда, как – непонятно, но следили точно. С самого утра она чувствовала на себе чужой пристальный взгляд – холодный, липкий и неотступный, – и нигде не могла от него укрыться. Выглядывала из-за прилавка, то и дело сканировала зал пиццерии на наличие подозрительных личностей, оборачивалась, когда шла в туалет.

Никого.

Нет, народу в торговом центре пруд пруди, но нет того самого – следока.

Где она оступилась, на чем попалась? Выяснили про пистолет? Дал показания бритый наголо мужик, которому она неделю назад врезала по колену – решила, что он собирается напасть на нее в подъезде? Засекли на наркоте? Но она давно не покупала Михе марихуану. И денег на нее не давала давно – Миха обиделся. Да и черт с ним – будет у нее еще сотня таких «Мих».

Чужой взгляд нервировал.

Мерещится? Ей давно уже не мерещится то, чего нет, – интуиция. Она еще в детстве развилась так, что Каську едва не прозвали невротичкой – та бесконечно ерзала, всматривалась во всех, оборачивалась, не доверяла – ее практически невозможно было застать врасплох, а потому гадко подшутить.

Подшутить… Она им подшутит. И этому тоже – который следит.

Двухчасовой поход в туалет Яна пропустила.

Шеф расщедрился, и зарплату выдали на день раньше.

Федька – продавец – сразу же сообщил всем, что отправляется вечером тусить в «Охотничью дыру», звал с собой Ирку, Ленку – всех звал, но никто с ним – метисом, наполовину азиатом, а так же самоуверенным нахалом, – не пошел.

– Да и идите вы все… – раздраженно бросил отверженный и принялся с двойным усердием обслуживать посетителей. Каську он с собой не позвал – не осмелился после того, как однажды попытался поцеловать ее в кладовой, получил по ребрам и долго шипел, что развелись вокруг «одни стервы и мегеры».

Яна тоже ждала получку. Ждала сильно, как манну небесную, – хотела забежать в книжный, докупить учебников, чтобы после работы под бубнеж старенького телевизора и ругань подвыпивших соседей вновь погрузиться в чтение – мечтала об университете. Мечтала давно и страстно, как и обо всем, что касалось лучшей жизни, которая когда-нибудь обязательно настанет. И у нее появятся новые умные друзья, степень, приятно пахнущие корочки, свои собственные достижения, возможность ступить выше – выше, чем для нее изначально отмерил Бог. Чтобы наконец из «никого» стать «кем-то», из тли превратиться в бабочку – доказать обществу, что она – серая и бедная, выросшая в детдоме и оставленная всеми, – чего-то да стоит. И докажет однажды.

Но не сегодня.

Не тогда, когда за ней кто-то так пристально следит.

Незнание и непонимание происходящего раздражало – планы наперекосяк, все через задницу. Вместо книжного придется сегодня позвонить Машке, позвать ту на выпивку в клуб. Нет, Машку, пусть они и росли в одном детдоме, а после вместе учились в техникуме, видеть не хотелось, как не хотелось и пить, вот только домой – одной, по темноте – хотелось еще меньше. А у Машки друг Колька – у того машина, смогут забрать с работы. И тогда, может, удастся оторваться от «наблюдателя»?

Черт бы его подрал – взялся же откуда-то на ее голову. Почему именно теперь, когда настала стабильная и почти хорошая полоса? Почему теперь, когда планы начали потихоньку осуществляться, мечты сбываться, и Яна занесла ногу над первой ступенью невидимой лестницы, ведущей наверх? Не так же сильно, в конце концов, она пнула того мужика в подъезде. Кто бы знал, что он окажется пансионером, да к тому же ментом в отставке… Хоть бы пронесло.

– Маш, ты выпить сегодня хочешь?

Трубка сотового жгла пальцы, слова лезли из горла, как куски недокрученного из мясорубки фарша.

Манька, Манюнька, она же Минерва отреагировала мгновенно и крайне положительно – воплем восторга.