— Прости, я зря это сказала. Я передумала.

— В этом отеле по три мента на квадратный метр, но ты пришла с этим вопросом ко мне? — продолжаю, будто не слышал ее ответа, разминаю плечи, просто чтобы не стоять смирно. — Глупо.

— Я передумала! — повторяет громче. Садится прямо и смотрит на меня. Она светится энтузиазмом, а еще ей нужна помощь. Чтобы я взял инициативу и повел дальше сам, но нет. Справляйся сама. Мы пялимся друг на друга, не то враги, не то обезумевшие любовники. — Тем более, ты теперь свободен, — кивает на окно. — Ну что ты молчишь, Леш? Издеваешься надо мной? Многие не хотят, чтобы мы были вместе, мне преподнесли море аргументов, я запуталась.

— Аргументы — это хорошо. Так что ты здесь делаешь, Рита? Я устал и хочу спать, на саморекламу нет ни сил, ни настроения.

— А на что есть силы? — не сдается она.

— Просто иди к себе, пока не наделала того, о чем пожалеешь.

Я подхожу и плюхаюсь рядом на кровать, устраиваюсь удобнее, раскинув ноги. Оперевшись на локоть, поворачиваюсь к ней. Рита смотрит пристально, неотрывно, во взгляде есть что-то гипнотическое. Стараюсь выглядеть строго, при этом думая о том, что мучаю единственного человека, которому рад в этом доме. Удовольствия не испытываю, но остановиться уже не могу.

Ее ладонь тянется к моему лицу, но я отклоняю голову, не давая себя коснуться. Не хочу обижать ее, но упорно делаю это. Она ко мне пришла, ей страшно, в конце концов, она просто девчонка, зачем я все усложняю? Ее рука застывает, а потом опускается ниже. Рита касается пальцами моей шеи, и я напрягаюсь всем телом в ответ на этот неуверенный контакт. Она не замирает, а сразу ведет дальше. Пятерней рисует невидимые зигзаги на моей груди, потом упускается вниз по животу к штанам, слегка царапает кожу вдоль дорожки волос. Ее рот приоткрывается, взгляд жадно впивается в мой торс, она полностью увлечена процессом. Я не подгоняю ее, просто наблюдаю.

— Одна, — говорю я. Она вскидывает на меня глаза, моргает. — Одна звезда на погонах.

— Да Бог с ней, — не медля, она ловко расстегивает пуговицу на штанах, ширинку, и накрывает ладонью полностью возбужденный орган, стоит, блин, на двенадцать часов. Жажда этой девушки уже неслабо шарахает по мозгам, накатывает волнами, с каждым разом все сильнее. От прикосновения напрягаются бедра, но что-то останавливает. Самое время накинуться на нее и, наконец, взять, но я медлю. От Риты исходит будто… страх, природа которого мне непонятна, ведь она сама ко мне пришла и выглядит заведенной не меньше моего. Наша странная прелюдия распалила обоих. Интуиция подсказывает, что я спугну ее, поэтому просто жду, позволяя изучать себя, хотя это дается непросто.

Рита бросает серьезный взгляд на меня и возвращается к члену. Поглаживает через ткань трусов, сжимает, потом отстраняется.

Она поворачивается ко мне спиной:

— Поможешь? — спрашивает хрипло. Всхлипывает, но при этом не плачет. Кажется, от возбуждения.

— Тесно? — подкалываю ее в очередной раз.

— Да.

Когда я расстегиваю молнию на ее платье, мои пальцы практически дрожат. В таком состоянии к оружию лучше не прикасаться. Она странно на меня влияет, здравый смысл по-прежнему орет: «нельзя, она же маленькая». Сколько раз я обрывал друзей, чтобы вели себя рядом с ней без матов и пошлости, не шутили на ее счет. Ей давно не восемнадцать, но это никак не уложится в моей голове. Я расстегнул молнию до бедер и провел костяшками пальцев по идеальной спине. Внизу полоска белоснежных кружевных трусиков. Рита стягивает лямки, освобождаясь от платья до пояса, теперь она белом лифе без бретелек.

— Думаю, так будет красивее, — произносит с улыбкой. — Тебе же нравится. Я видела, как пялился. Продолжай, — она садится у моих ног.

Я собираюсь ее остановить, но почему-то медлю. Это положение унизительное, оно не подходит для начала отношений, между нами пока и в помине нет столько доверия.