Роза и крест - Элеонора Пахомова (2018)

Пожилой сухощавый профессор с вытянутым лицом, тонкими губами и обильной сединой в пепельных волосах сидел напротив Замятина и сквозь очки поглядывал на собственные записи, сделанные во время беседы с Волошиной. Судя по всему, окончательно определиться с диагнозом он пока не мог.

— То, что Волошина абсолютно ничего не помнит о совершенных ею преступлениях, наводит на мысль о диссоциативном расстройстве идентичности… Проще говоря, о раздвоении личности, — пояснил психиатр, взглянув на майора поверх очков. — Однако в данном случае мы имеем еще и галлюцинации, которые могут быть следствием, например, онейроидного синдрома при онейроидной форме шизофрении. Но вероятность того, что преступница страдает обоими расстройствами, крайне мала. Я бы предположил, что в случае с Волошиной речь идет не о раздвоении личности, а о том, что она подвержена фугам.

— Фугам? — наморщил лоб Замятин, пытаясь вникнуть в рассказ специалиста.

— Фуги — это один из видов пароксизмальных помрачений сознания, — охотно пояснил собеседник, но лоб майора от этого глаже не стал. — Во время приступа больной совершает активные неадекватные действия, которые после приступа, как правило, полностью стираются из его памяти. Поскольку Волошина сильно увлечена оккультными учениями, во время приступов она совершала некие ритуалы.

Однако возникновение приступов в виде фуги возможно, если в мозгу человека есть очаг эпилептической активности: либо эпилепсия от рождения, либо опухоль, либо такое причудливое последствие черепно-мозговой травмы. В таком случае галлюцинации можно рассматривать либо как ауру перед приступом в виде фуги, либо как самостоятельное явление. Аура сознания также относится к пароксизмальным помрачениям и наблюдается у эпилептиков перед припадком. Это явление как раз таки характеризуется возникновением ярких галлюцинаций. Для того чтобы поставить окончательный диагноз, мне необходимо провести медицинские анализы. Хотя некоторые признаки поражения мозжечка, характерные для эпилептиков, я могу отметить уже сейчас. По-видимому, сильнейший стресс, вызванный уходом мужа из семьи, спровоцировал обострение болезни.

Если мы выявим эпилептический очаг в ее мозге, это объяснит, почему перед тем, как совершить очередное преступление, обвиняемой мерещился некий Давид, а после галлюцинаций начинались приступы, во время которых Волошина и совершала убийства, о которых сразу же забывала, вернувшись в нормальное состояние.

Психиатр снова задумчиво посмотрел на свои записи, будто перед ним были не бумажки, а Фрида собственной персоной. «Н-да, интересный случай…» — тихо проговорил он. Потом поднял глаза на Замятина и твердо сказал:

— В любом случае, чтобы поставить окончательный диагноз, мне необходимо провести соответствующее медицинское обследование. Я с большим интересом возьмусь за углубленное изучение этого случая.

— Ее невменяемость можно подставить под сомнение? — спросил майор.

— Бог с вами! — махнул рукой психиатр. — Она совершенно точно невменяема, это очевидно. Однако нужно дождаться решения экспертизы.

— Ее возможно вылечить? — тихо поинтересовался Погодин, который сидел в углу на привычном уже для него месте.

Профессор снял очки и устало потер переносицу.

— Молодой человек, эту женщину наверняка приговорят к принудительному лечению в больнице тюремного типа. Опыт показывает, что из таких учреждений выходят не многие, если не сказать — не выходят вообще. Чаще всего таких сложных пациентов просто «залечивают» до смерти…

XX

Суд