Роза и крест - Элеонора Пахомова (2018)

— Да все с ними не так, состояния у них пограничные. Они на волосок от шизофрении, а может, уже и перешагнули эту грань. В какой момент и как именно их переклинит, одному Богу известно. Банкир этот псих, каких мало. Приступы неконтролируемой агрессии, руководящая истерика. Особо приближенных подчиненных может и об стол приложить, и пепельницей в голову запустить, и ногами отметелить. Если начинает орать, то спасайся кто может. В общем, контроля над собой у него с каждым днем все меньше. В его ближнем круге остаются лишь те, кто еще с лихих девяностых привык на волшебных пенделях летать, или те, с кем он по ряду причин хоть как-то сдерживается. Может, профессор ему сказал что лишнее? Хотя я не слышал, чтобы он увлекался чертовщиной. А для того чтобы пусть даже спонтанно такое учудить, в голове должен быть определенный набор информации.

— А он случайно к каким-нибудь тайным организациям не относится? Ну, например, к масонам?

Ливанов посмотрел на Замятина и хмыкнул.

— Ну, ты жжешь, Ваня! — констатировал он с усмешкой. — Нет, этот не относится. Вот этот входит в масонскую ложу.

Он выудил из пачки «вне подозрения» листок с данными на еще одного крупного предпринимателя. Замятин аккуратно сложил его пополам и отодвинул в сторону.

— А что со вторым подозрительным?

— Этот, — Ливанов разглядывал бородатое лицо скотопромышленника на фотографии, его снова стал разбирать смех. — Этот тоже перекрытый наглухо. Он, видишь ли, религиозный фанатик, причем серьезно двинутый на этой теме. Как вспомню его подвиги… — психотерапевт не выдержал и расхохотался. — В общем, на предприятиях у него работают только крещеные православные, рабочий день начинается с молебна, и все в том же духе. Недавно поувольнял сотрудников, которые находятся в официальном или гражданском браке, но при этом в церкви не венчаны. Ну, ты можешь себе представить, что у человека в голове? От фанатичной религиозности до подобного мракобесия, — Ливанов ткнул пальцем на фото жертвы, — иной раз один шаг. Он-то, вероятно, в теме бесовских происков должен хорошо разбираться. Может, и переклинило.

— А вообще забавно, — помолчав, продолжил Ливанов. — Он ведь в религию ударился после того, как в секте побывал, «Аум Сенрике», кажется. Был в начале девяностых невероятный всплеск сектантства, даже Горбачева угораздило принять в Кремле главу секты «Объединенная церковь Муна» преподобного, как он сам себя величает, Сан Сен Муна. Вот и аграрий наш не устоял перед обаянием заморских вероучений. Ободрали его в этой секте, как липку. Ну, это уж как водится. А потом, когда стараниями родственников его удалось оттуда выкорчевать, он на православной религии помешался, на нашем языке — заменил один костыль другим. С каждым годом ситуация с его психическим состоянием ухудшается. Но, как видишь, несмотря на дурь, предпринимательский гений его пока не подводит. Высоко поднялся мужик. Ладно, давай еще по одной. За то, чтоб в здоровом теле был здоровый дух!

Замятин разлил, они выпили. В руке Ливанова осталась пустая рюмка, он перекатывал ее в пальцах и задумчиво рассматривал прозрачный стеклянный обод по верхнему краю. Обод был округлым, гладким, но толщина стекла на нем распределялась неровно, местами прозрачная гладь походила на застывшие капли. Вращая рюмку и вглядываясь в причудливую игру света на неоднородной поверхности, на то, как по-разному она преломляет лучи электрической лампочки под потолком, Ливанов думал о чем-то своем. А потом поднял на Замятина глаза и сказал: