Ты меня заворожил - Мэри Кларк (2015)

– Не забывай, до того, как выйти за меня замуж, Марси много играла в разных постановках. Пять лет после окончания колледжа она жила в Калифорнии. Когда мы узнали, что ты участвуешь в этой передаче и что журналисты бросились ворошить то давнее дело, она поведала мне, что играла вместе с Мюриэль Крэйг и что каждый вечер после спектакля Мюриэль шла в бар, напивалась и начинала рассказывать всем, что могла бы выйти замуж за Роберта Пауэлла, если бы ее безмозглая доченька не притащила знакомиться с ним свою подружку вместе с мамашей. Она плакалась о том, что они с Пауэллом были практически помолвлены и что сейчас она жила бы в особняке с богатым красивым мужем, если бы не ее тупая дочурка Нина. В один вечер там же оказалась Нина, и после того, как Мюриэль начала свое обычное нытье, дело у них едва не дошло до драки.

– Может быть, этим все и объясняется, – задумчиво произнес Алекс. – Мне кажется, обморок был настоящим, но, очнувшись, Нина закричала на мать, чтобы та убрала от нее свои поганые руки.

– Сколько лет Бетси была замужем за Пауэллом к моменту, как ее убили? – спросил Эндрю. – Лет шесть или семь?

– Девять.

– По-твоему, есть вероятность, что Нина Крэйг воспользовалась возможностью избавиться от Бетси, оставшись на ночь в доме после вечеринки, в надежде, что если Пауэлл снова окажется свободен, ее мать сможет его заполучить? Судя по тому, что мне рассказывала Марси, Нина была очень даже крепким орешком.

Долгую минуту Алекс хранил молчание, потом сухо произнес:

– Возможно, это тебе следовало стать адвокатам по криминальным делам.

В дверях появился Рамон.

– Если вы готовы, сэр, я могу подать ужин.

– Надеюсь, на ужин будет рыба, – прокомментировал Алекс, поднимаясь. – Говорят, фосфор полезен для мозга, верно, Рамон?

35

Лори поставила будильник на шесть часов, но проснулась в половине шестого. Посмотрев на часы, стоящие на прикроватном столике, она сказала себе, что может воспользоваться такой роскошью: поваляться в постели еще полчаса.

Обычно, если Тимми просыпался в это время, он приходил в ее комнату и укладывался рядом с нею. Ей нравилось обнимать его одной рукой, чувствуя, как его макушка упирается ей в подбородок. Для своих лет он был довольно высоким, но все еще казался настолько маленьким и уязвимым, что Лори постоянно ощущала жгучее желание защитить его, спрятать. «Я бы убила кого угодно ради сына», – думала она, вспоминая угрозу, которую выкрикнул Синеглазый.

Но сегодня Тимми впервые в жизни ночевал вдалеке от нее или ее отца. Ведь раньше всегда, когда Лори уезжала куда-либо по делам, Лео оставался в ее квартире, присматривая за Тимми.

Понравилось ли ему в лагере? Скучает ли он по дому? «Это было бы естественно, – сказала себе Лори. – Все дети, уезжая в лагерь в первый раз, денек-другой тоскуют по привычной обстановке. А вот я по нему очень скучаю», – призналась она себе и встала, отбросив легкое одеяло. Лучше уж подняться рано, чем лежать, изнывая от беспокойства за сына.

Она взяла с трюмо фотографию в рамке. Это была увеличенная копия с давнего снимка: кто-то щелкнул ее, Грега и Тимми, когда они с друзьями отдыхали на побережье в Ист-Хэмптоне.

Это была последняя их совместная фотография. Неделю спустя Грега убили.

Лори коснулась кончиком пальца лица Грега на снимке – жест, ставший привычным за прошедшие пять лет. Иногда она воображала, что когда-нибудь вместо плоской поверхности фотографии она ощутит под пальцами настоящее лицо Грега, сможет обвести контур его губ и почувствовать, как они изгибаются в улыбке.

Она вспомнила, как однажды ночью, через несколько месяцев после смерти Грега, ее заполонила такая тоска по нему, что она, даже засыпая, снова и снова шептала его имя. А потом он приснился ей, так ярко и живо, и лицо его было грустным и встревоженным, словно его печалило, что она так горюет по нему…