Проповедник - Камилла Лэкберг (2010)

— Лукас, нет смысла продолжать эту дискуссию. После развода я начала новую жизнь, и ты тоже должен жить по-другому. Это означает, что я встретила другого мужчину и тебе придется это понять и принять. Дети в порядке и чувствуют себя хорошо, и я тоже чувствую себя хорошо. Давай попробуем вести себя как взрослые люди.

Она просила и взывала к здравому смыслу Лукаса, но в ответ услышала напряженное молчание. Она поняла, что переступила границу. Потом она услышала гудки: Лукас просто-напросто выключил телефон. Анне стало ясно, что так или иначе ей придется заплатить, и заплатить дорого.

~ ~ ~

Лето 1979 года

У нее страшно болела голова, и, сходя с ума от этой адской боли, она стала раздирать ногтями лицо. То, что она почувствовала, царапая лицо, принесло ей некоторое облегчение, хотя и не заглушило мучительные пульсирующие удары в голове. Она с трудом могла сконцентрироваться.

Ее по-прежнему окружала зловещая темнота, но что-то заставило ее вынырнуть из глубокого слепого забытья. Слабенький луч света обозначился где-то у нее над головой, и, пока она старательно пыталась увидеть, что там, наверху, он постепенно начал становиться все шире.

Она ничего не разглядела там, откуда пробивался слабый свет, но услышала, что кто-то осторожно открыл люк и спускается вниз по лестнице. Потом крышка закрылась, и этот кто-то подходил в темноте все ближе и ближе. Ее мутило, мысли путались, и ей было трудно понять, что это означает. Страх и облегчение смешались в ней — оба чувства сразу, — и она не могла осознать, что перевешивало.

Шаги приблизились к ней вплотную. Последний шаг. Кто-то почти беззвучно подошел к тому месту, где она лежала, скрючившись, как младенец в утробе матери. Ни слова. Молчание. Она почувствовала руку, ее погладили по голове. Может быть, этот жест должен был ее успокоить, но что-то в этом простом уверенном движении заставило ее сердце сжаться от ужаса.

Рука продолжала путешествовать по ее телу, и она задрожала в темноте. На секунду она подумала, что ей надо попробовать сопротивляться безликому чужаку. Мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Темнота была слишком подавляющей, а сила поглаживающей руки пронзала ее кожу, нервы и проникала в самую душу. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что лучшее, что она может сделать, единственная возможность для нее — не противиться.

Рука перестала гладить ее и начала сжимать, рвать, терзать, ломать, но для нее это стало чем-то вроде облегчения. Пусть будет боль — легче страдать от боли, зная, что ее ждет, чем мучиться неизвестностью.

~ ~ ~

Второй звонок от Турда Петерсена раздался спустя лишь несколько часов после его разговора с Мартином. Идентификация одного из скелетов, найденных на Кунгсклюфтане, была полностью завершена. Останки принадлежали Моне Тернблад, исчезнувшей в 1979 году.

Патрик и Мартин сидели и просматривали информацию, которую уже успели собрать в ходе расследования. Мелльберг куда-то провалился, но Ёста появился на работе, отыграв свои соревнования по гольфу. Конечно, он не выиграл, но, к собственному великому удивлению и счастью, сумел сделать hole-in-one.[6] По этому поводу его пригласили в клуб на вечер с шампанским. Мартину и Патрику уже три раза пришлось выслушать, как он размахивался и как бил, как летел мяч и как он угодил в шестнадцатую лунку. Ни один из них не сомневался, что им придется выслушать эту историю еще несколько раз, прежде чем день закончится. Но тут уж ничего не поделаешь, надо дать Ёсте возможность порадоваться, и Патрик решил позволить ему размяться, прежде чем они впрягут его в расследование. Так что в настоящий момент Ёста сидел у себя в кабинете, обзванивал своих знакомых по игре в гольф и описывал им в красках великое событие.