– В следующий раз я могу попробовать сделать все сама, – говорит она.

– Ты вот об этом думаешь в последние оставшиеся нам часы?

Она касается рукой его щеки.

– Год за годом ты тянул эту ношу вместе со мной. Ты знал, что этот день настанет, что скорее всего он будет катастрофой и что мне снова придется вернуться в восемьдесят шестой год, чтобы попробовать еще раз.

– Хелена…

– Ты хотел детей, а я нет. Ради меня ты всем пожертвовал.

– Я сам так решил!

– В следующий раз ты сможешь жить другой жизнью, не зная о том, чему предстоит случиться. Вот и все. У тебя будет то, что ты…

– Ты хочешь все сделать без меня?

– Нет, я хочу дышать с тобой одним воздухом каждую минуту, каждый день жизни, сколько бы временных линий мне ни предстояло. Потому-то я тебя и отыскала. Но кресло – мой собственный крест.

– Я тебе не нужен?

– Я такого не говорила. Разумеется, ты мне нужен. Твоя любовь, твоя рассудительность, твоя поддержка – все вместе. Но я хочу, чтобы ты знал…

– Хелена, не надо!..

– Дай мне сказать! Достаточно и того, что я вижу, как мое изобретение разрушило мир. Как люди из-за меня в окна выпрыгивают! И уже совсем другое дело – видеть разрушенной жизнь любимого человека.

– Жизнь рядом с тобой – не разрушена!

– Но ты знаешь, что ничего другого уже не будет. Мы застрянем в петле длиной в тридцать три года, пытаясь предотвратить наступление сегодняшнего дня. Я что хочу сказать – если ты, черт возьми, решишь прожить жизнь без этого постоянного давления, то я тебя отлично пойму.

– Посмотри на меня.

Вода, которой Хелена обрызгала лицо, собралась в мелкие капельки поверх слоя крема от загара. Барри смотрит прямо в ее зеленые глаза – чистые, сверкающие от солнца.

– Я представления не имею, Хелена, как ты это выдерживаешь. Как справляешься с такой тяжестью. Но груз, что у тебя на плечах, он и на моих. Мы должны найти решение. Если не в следующей жизни, то в следующей за ней. Или еще через одну…

Она целует его – на самой вершине горы.

* * *

До дома остается какая-то сотня шагов, когда за спиной раздается нарастающий гул вертолета, затем он пересекает послеполуденное небо у них над головой. Барри останавливается и смотрит, как вертолет удаляется в сторону Тусона.

– «Черный ястреб», – определяет он. – Что у них там случилось в городе?

Вертолет резко ложится на левый борт, замедляется и ползет в их сторону, одновременно снижаясь.

– Это за нами, – говорит Хелена.

Они бросаются бежать к дому, вертолет уже висит над пустыней совсем рядом, ревущие роторы поднимают тучи песка и пыли, он так близко, что Барри может разглядеть свисающие из распахнутых дверей с каждой стороны кабины по три пары башмаков.

Хелена спотыкается о торчащий из тропы камень и со всего размаху падает на землю. Барри подхватывает ее под мышки и ставит на ноги, по правому колену Хелены струится кровь.

– Бежим, – кричит он.

Они пробегают мимо бассейна и оказываются во дворе, где завтракали сегодня утром.

Вертолет выбрасывает похожие на щупальца толстые канаты, по ним скользят вниз вооруженные люди.

Барри отодвигает заднюю дверь, они с Хеленой проскакивают через кухню и сворачивают в коридор. Сквозь выходящие на пустыню окна по другую сторону дома Барри видит кучку хорошо экипированных солдат в пятнистой униформе и бронежилетах. Разойдясь боевым клином, они кидаются в направлении главного входа в дом.

Хелена, прихрамывая, бежит чуть впереди него. Они проносятся мимо кабинета и гостевой спальни. Бросив взгляд в очередное окно, Барри видит, как вертолет садится на подъездную дорожку сразу за их машинами.

В конце коридора Хелена, остановившись у отделанной галькой стены, нажимает один из камней. Стена открывается – на самом деле это замаскированная дверь. В тот момент, когда они с Барри проникают внутрь, от входа раздается хлопок небольшого взрыва.