– Она же просто тобой манипулирует. Это ведь очевидно.

Я слышу ревность в своем голосе и ненавижу себя за это. Я не такая.

Питер вздыхает.

– Между нами ничего нет. Ей просто нужен друг.

– У нее много друзей.

– Ей нужен старый друг.

Я качаю головой. Он не понимает. Девушки видят друг друга насквозь, парни никогда этого не поймут. Именно поэтому я знаю, что это лишь очередная из ее уловок. Заявиться сегодня ко мне домой было еще одним способом доказать свое превосходство.

– Кстати, о старых друзьях, – продолжает Питер. – Я не думал, что вы с Маклареном такие приятели.

Я краснею.

– Я же говорила, что мы переписываемся.

Парень поднимает брови.

– Вы переписываетесь, а он даже не знает, что мы встречаемся?

– Мы просто не говорили на эту тему.

Погодите! Это я должна на него злиться, а не наоборот. Каким-то образом весь разговор перевернулся, и теперь мне приходится оправдываться.

– В тот день, когда ты пару месяцев назад ходила на Модель ООН, я спросил тебя, видела ли ты Макларена, и ты сказала, что нет. Но сегодня он упоминал Модель ООН, и ты определенно его там видела. Разве не так?

Я сглатываю.

– Когда ты превратился в прокурора? Боже! Я видела его там, но мы даже не разговаривали. Я просто передала ему записку…

– Записку? Ты передала ему записку?

– Не от себя. От другой страны, для ООН.

Питер открывает рот, чтобы задать новый вопрос, и я быстро добавляю:

– Я об этом не упоминала, потому что это вообще не имело значения.

Скептически он говорит:

– Ты хочешь, чтобы я был с тобой честен, но сама не хочешь быть со мной честной?

– Все было не так! – кричу я.

Что здесь вообще происходит? Как наша ссора так быстро стала такой большой?

В какой-то момент никто из нас ничего не говорит. Потом Питер спокойно спрашивает:

– Ты хочешь расстаться?

Расстаться?

– Нет. – Внезапно меня начинает трясти, я вот-вот готова заплакать. – А ты?

– Нет!

– Но ты сам спросил!

– Ну и все. Никто из нас не хочет расставаться, значит, мы просто забудем об этом.

Питер опускается на кухонный стул и кладет голову на стол. Я сажусь напротив него. Он кажется таким далеким. У меня чешутся руки, чтобы дотянуться и потрогать его волосы, погладить их, чтобы эта ссора закончилась, осталась в зеркале заднего вида.

Он поднимает голову и смотрит на меня большими грустными глазами.

– Теперь мы можем обняться?

Я неуверенно киваю, мы оба встаем, и я обвиваю руки вокруг его талии. Питер крепко притягивает меня к себе. Уткнувшись мне в плечо, он приглушенно говорит:

– Давай больше никогда не будем ссориться.

Я смеюсь трясущимся голосом, который дрожит от облегчения.

– Да, пожалуйста.

И тогда он меня целует. Его губы настойчиво раздвигают мои, как будто он ищет успокоения, обещания, которое только я могу ему дать. Я целую его в ответ – да, я обещаю, обещаю, обещаю, давай больше никогда не будем ссориться. Я начинаю терять равновесие, и его руки крепче сцепляются вокруг меня, и он целует меня, пока у меня не заканчивается воздух.

37

Тем вечером мне звонит Крис:

– Выкладывай! Кто у тебя?

– Не скажу. – В прошлом я уже совершила такую ошибку, выболтав Крис слишком много, и только помогла ей проложить путь к победе.

– Да ладно! Я помогу тебе, если ты поможешь мне. Я хочу свое желание!

Сильная сторона Крис в том, что она отчаянно хочет победить, но это также ее слабость. В киллеров надо играть спокойно и расчетливо, а не рубить сгоряча. Я говорю это как человек, который наблюдал за всеми деталями, но сам никогда, конечно же, не выигрывал.

– Вдруг у тебя мое имя? К тому же я тоже хочу победить.

– Давай просто поможем друг другу в первом раунде, – не унимается Крис. – Клянусь, у меня нет твоего имени.