«Звезда моя, звезда небес, сверкающая ярче молний, увидев свет твой, я прошу мое желание исполнить». Я желаю не плакать.

Я пишу Питеру:

Заходи, когда закончишь тусоваться с Женевьевой.

Он отвечает:

О'кей.

Просто «о'кей». Ничего не отрицая, не оправдываясь и не объясняя. Все это время я его защищала. Я доверяла Питеру и не доверяла собственной интуиции. Почему я шла на уступки, делая вид, что меня устраивает то, что на самом деле меня не устраивает? Только чтобы удержать его?

В контракте мы обещали всегда говорить друг другу правду. Мы договорились не разбивать друг другу сердце. Так что, полагаю, Питер нарушил сразу два пункта.

41

Мы с Питером сидим у меня на крыльце. Я слышу, как в гостиной работает телевизор: Китти смотрит фильм. Между нами воцаряется нескончаемо долгая тишина, слышен лишь стрекот сверчков.

Он заговаривает первым:

– Все не так, как ты думаешь, Лара Джин. Правда, не так.

Я отвечаю не сразу, пытаясь собраться с мыслями, нанизать их на ниточку, выстроить в логическую цепочку.

– Пока тебя не было в моей жизни, я была счастлива просто сидеть дома с папой и сестрами. Мне было уютно. А потом мы стали проводить время вместе, и это было… ты будто вытащил меня в реальный мир. – От этих слов его взгляд смягчается. – Сначала было страшно, но потом мне это понравилось. Часть меня хочет всегда быть рядом с тобой. Я бы запросто смогла так жить. Смогла бы любить тебя вечно.

Он пытается скрыть волнение.

– Тогда в чем проблема?

– Я не могу. – Мой голос дрожит, я вздыхаю. – Я видела вас вдвоем. Ты обнимал ее, она была в твоих руках. Я все видела.

– Если бы ты видела все, то ты бы знала, что все совсем не так, как ты думаешь, – начинает он, а я просто смотрю на него, и его лицо вытягивается. – Да брось! Не смотри на меня так.

– Я ничего не могу с собой поделать. Сейчас я могу смотреть на тебя только так.

– Сегодня я был нужен Джен, поэтому остался ее поддержать. Только как друг.

– Это бесполезно, Питер. Она застолбила тебя уже очень давно, и для меня просто нет места.

Мои глаза затуманивают слезы. Я вытираю их рукавом куртки. Я больше не могу находиться рядом с ним. Мне слишком больно даже просто смотреть на него.

– Знаешь, я заслуживаю лучшего. Я достойна… я достойна быть чьей-то девушкой номер один.

– Ты и есть.

– Нет, это не так. Это она. Ты упрямо защищаешь ее и ее секрет, каким бы он ни был. И от чего, интересно? От меня? Я-то что ей сделала?

Он беспомощно взмахивает руками.

– Ты забрала меня у нее. Ты стала самым важным для меня человеком.

– Но я такой себя не чувствую. Вот в чем проблема. Это она самый важный для тебя человек.

Он фыркает и пытается это отрицать, но все бесполезно. Как я могла ему верить, когда правда прямо передо мной?

– Знаешь, почему я считаю, что она – самый важный для тебя человек? Потому что ты всегда выбираешь ее.

– Чушь собачья! – взрывается Питер. – Когда я узнал, что она сняла то видео, я сказал ей, что если она еще хоть раз что-то тебе сделает, то больше никогда меня не увидит.

Питер продолжает говорить, но я больше не слышу ни слова, слетающего с его губ.

Он знал.

Он знал, что это Женевьева выложила видео; он знал, но не сказал мне.

Питер замолкает и пристально смотрит на меня.

– Лара Джин? В чем дело?

– Ты знал?

Он бледнеет.

– Нет! Все не так, как ты думаешь. Я знал не с самого начала.

Я облизываю губы и сжимаю их.

– Значит, в какой-то момент ты узнал правду и не сказал мне? – Мне тяжело дышать. – Ты знал, как я была расстроена, но все равно защищал ее, а потом ты узнал правду и ничего мне не сказал?