Хозяин - Александра Лисина (2018)

Она едва не задохнулась от обилия приходящих на ум эпитетов, но упорно плыла дальше, сверля бешеным взглядом едва не закипевшую от ее злости воду и мысленно продолжая ругаться. Конца и края серому морю было не видно, мутная тень остроухого то исчезала, то снова появлялась, будто его заносило в разные стороны, но надолго он не пропадал. А Белка, в очередной раз с облегчением заметив его сильную фигуру неподалеку, начинала материться с новой силой.

Сперва у нее кончились человеческие слова, затем — эльфийские, за ними настал черед гномьей брани, потом тролльей, гоблинской… пока она не сообразила, что слишком уж долго длится этот дурацкий подземный бассейн. Сверху по-прежнему давила тяжелая плита, воздуха в груди осталось маловато для такого заплыва, и вскоре в ее голову начали закрадываться первые проблески приближающейся паники.

Гончая лихорадочно завертела головой и неожиданно не увидела нигде стремительного пловца. Что, уже?! Утонул? Покалечился? Сдуру башкой приложился о камень и теперь падает в эту бездну? Белка окончательно перетрусила, чуть не в первый раз в жизни боясь за кого-то настолько сильно, что едва справлялась с собой. И не позвать его, не выловить, не тряхнуть, чтобы пришел себя.

«Таррэ-э-эн! Ну где ты, дурачок? Куда тебя понесла нелегкая? — внезапно взвыла она про себя. — Отзовись, нелюдь ушастая-а-а! Отзовись немедленно или, клянусь богом, так тебя отделаю…»

Словно в ответ сверху и немного левее раздался гулкий звук, похожий на удар молота по наковальне. Звук шел волнами, то накатывал, заставляя сердце испуганно трепетать, то снова отдалялся. Так неистово колотят в запертую дверь на сильном морозе. Или выбивают дурь из нерадивого ученика, заставляя монотонно долбить окровавленными кулаками в неподатливое дерево до тех пор, пока несчастное не рухнет на землю. И точно так же бьется запертое в груди сердце, когда ему становится нечем дышать.

Почувствовав нестерпимую резь в горле, Белка что было сил рванула вверх, пытаясь разглядеть в помутневшей воде хоть что-нибудь знакомое. Бесполезно: словно в кромешной тьме пытаешься на ощупь отыскать оброненный орешек. Глупо тычешься во все подряд и не знаешь, чем тебя заденет в следующий раз… Она скривилась и, схватившись за гудящую от удара макушку, выдохнула остатки воздуха. Перед глазами на миг поплыло, в ушах раздался дикий звон, а ноги безвольно повисли. Боги! Ну надо же было так треснуться о ледяную крышку! Совсем… стоп! А почему ледяную?!!

Гончая мигом передумала тонуть и не без труда вернулась к непонятной преграде, старательно не обращая внимания на покалывание в подмерзающих конечностях. Затем подняла руки, торопливо ощупала непонятную плиту и вздрогнула: это же обычный лед! Вода-то холоднющая, неудивительно, что сверху целую корку наморозило! Только слой толстый, зараза, как та плита, но все же это не камень! А значит, его можно разбить!

Она со всего маху впечатала маленький кулачок в ледяную крышку, грозящую стать крышкой самого настоящего гроба. Затем еще и еще раз, воспроизводя уже слышимый пару минут назад шум. Быстро сообразила, что ушастый тоже жив и где-то неподалеку. Наверное, как раз пытается раздолбить эту проклятую корку. А значит, и выход совсем рядом. Надо только добраться, суметь, прогрызть себе путь к спасению.

Белка поджала губы и, стараясь не обращать внимания на боль в груди, обрушила на неподатливую даже для ее силы корку целый град ударов. Знала, что может не справиться. Знала, что надо бы найти темного и попытаться сделать это вместе, но в глазах уже плавали разноцветные круги, пальцы на руках и ногах (эх, зря сапоги сняла!) превратились в ледышки, а она все била и била. До тех пор, пока не ощутила на губах соленое, а к черному мареву не примешалась отвратительная розовая пелена.

Кажется, она отбила руки… но и лед начал ощутимо подрагивать! Еще немного, малость напрячься — и все получится…