Дебютантка - Лара (Морская) (2020)

Мгла поднялась выше, оплетая мои руки. Свет не отставал, обвил мои лодыжки. Плетение натянулось между нами и дрожало струной. Нас соединяли свет и мгла. Его свет и его мгла. Я пылала от удовольствия, от пронизывающего тепла и восторга, и не могла прервать эту игру стихий. Это было совсем не так, как в катакомбах, и уж точно не так, как при столкновении с источником. Я хорошо знаю свет, но никогда не испытывала ничего подобного. Возбуждение, жгучее и сладкое, поднималось по моему телу вслед за ними. Оно было настолько сильным, что искушение поддаться ему было слишком велико для человеческой воли. Стремление к удовольствию — это сильный инстинкт, и все во мне требовало сдаться ему, впустить в себя стихии, охватывающие мое тело.

Рион сильнее вцепился в седло. Судя по тому, что дыхание вырывалось из него хриплыми стонами, ему тоже приходится несладко. Или наоборот, слишком сладко.

Я пыталась совладать с собой, но восторг — и удивление от происходящего — был слишком сильным.

Рион тоже мучился, пытался сдержаться. Стонал, прижимая лоб к седлу.

А потом он развернулся и сильно, с размаху прижал меня к себе. Так яростно, что, оглушенная, я не сопротивлялась.

Мое тело вспыхнуло огнем. Не знаю, что я чувствовала — мужчину или его магию, которая оплела нас обоих и с восторгом облизывала наши тела. Никогда еще свет не ломал мою волю, никогда он не был таким упоительным. И я даже представить не могла, что мгла, убийственная проклятая мгла, может сплетаться со светом в одном человеке и покорять другого.

А они меня покорили, пленили, вплоть до я-не-могу-сейчас-взорвусь- и-сойду-с-ума порыва. Вплоть до я-все-отдам-за-эту-минуту страсти. Магической, наведенной, но совершенно восхитительной страсти к чужой магии. Я жаждала ее, глотала, впитывала, заманивала в себя. Я не хотела ничего, кроме как продолжения, полного проникновения.

Это не близость, а война стихий в человеческом теле. Мы с Рионом ни разу не встретились взглядом. Я не видела его лица, не коснулась его губ. Мы сплелись вместе со страшной силой, как будто хотели проникнуть, пронизать друг друга.

Наши тела мешали стихиям. Казалось, что не существует близости достаточно сильной и глубокой, чтобы удовлетворить свет и мглу.

Рион опрокинул нас на траву. Сам он упал первым, я приземлилась следом, но он не выпустил меня из рук. Вжимал в себя, с ревом, с треском одежды, с гневом ощупывал меня сильными руками. Потом перевернул нас и навалился сверху, вдавливаясь в меня, показывая, что мужчина в нем готов последовать за стихией.

Казалось, еще секунда — и я сойду с ума, если разряд возбуждения не разразится молнией.

Мгла уже была во мне, я ощущала ее тонкие пальцы, но в этот раз они были страстными и теплыми. Свет проникал следом, и я не могла это остановить.

Не могла и не хотела.

Но должна была.

Близости хотели не мы, а мгла и свет.

Со стоном сжав зубы, я оторвала себя от Риона, как отрывают кусок собственной плоти. Уперлась ладонями в его грудь, отталкивая, и тут же обессиленно упала рядом.

Я впустила в себя свет и мглу, но не мужчину. Не Риона.

Он мой противник. Я не прощу ему того, как он ко мне отнесся, как относится до сих пор. Он спас мою жизнь, но это ничего не меняет. Мы не нужны друг другу, в нас нет ни капли симпатии или привязанности.

Только вожделение стихии.

Но это слияние было ослепительным. В столичном парке на траве полураздетые мы почти сдались этому ослеплению.

Это не должно повториться. Лучше погибнуть, чем привыкнуть к такому.

Рион лежал, уткнувшись в мою грудь, и тяжело дышал.

Медленно, мучительно медленно мы отодвинулись друг от друга. Удерживая меня одной рукой, другой Рион водил по воздуху между нами, призывая свою силу, выдергивая ее из меня. Она подчинялась, неохотно, медленно, но ушла к хозяину, закрутившись искрами в его глазах.