Дебютантка - Лара (Морская) (2020)

— Не думаю, что Треост позволит нам вздремнуть. Пора идти дальше, — раздался знакомый ироничный голос.

Я все еще держала Риона за руку, и было очень трудно отпустить. Разогнуть пальцы один за другим, потерять накопленное между ладонями тепло… не хочется. Не знаю, как он нашел меня, как нащупал в темноте, если в тот момент его одолевали собственные видения.

Пусть не притворяется, он тоже выполз из тьмы Треоста полуживым.

Мы так и лежали рядом на земле и держались за руки. Ничего символичного, просто не нашли сил отпустить друг друга.

— Спасибо, — сказала я просто.

Рион покосился на меня, медленно, нехотя повернул голову.

— Не за что.

Я и сама знаю, что не за что. Он помогает мне ради своих целей.

Но все равно…

— Спасибо.

Перекатившись по траве, он навис надо мной и через секунду уже целовал меня с яростью и бесконечной жаждой. Его стон перелился в мои губы, заполнил меня чувственной дрожью. Следом полилась его мгла и свет тоже, и поляна вокруг озарилась таким светом, что, казалось, могла сдержать наступление самого Треоста.

Я не хотела сдаваться стихиям, и Рион тоже был против. Но мы не сдержались, и теперь он ласкал меня с жадностью победителя, дорвавшегося до главного приза. С почти мальчишеским восторгом.

Я отвечала ему с исступлением, с отчаянием, накопленным в страшной тьме. С гневом, потому что это ненастоящее, всего лишь тяга стихий.

Но Риону нравился мой гнев. Нравилось то, что я сдаюсь вопреки своей воле. Вопреки самой себе.

Он выпивал мой гнев горячими губами.

Как можно ощущать себя такой удивительно живой в руках мужчины, который, возможно, ведет тебя к смерти?

То, что мы находились на краю источника, не смущало, а наоборот, усиливало притяжение, будоражило стихии. Пьяное, жгучее тепло разлилось по телу, зазвенело колокольчиками в моем голосе. Вся я от кончиков пальцев до зацелованных губ превратилась в наслаждение, текущее по телу Риона, предлагающее мягкость там, где жадно двигались его руки и твердела плоть.

Он же превратился в горячую, живую ярость. Закинул мои ноги себе на пояс, в его руках рвалась моя одежда. Он оставался сильным и собранным, а я размякла, раскрылась, предлагая слепить из меня все что угодно. Сделать то, что взорвет наши жизни.

Дурея от магии и от возбуждения, я сходила с ума, требовала от Риона большего. Наши стихии зашли намного дальше, чем мы, они уже сплелись внутри, и их удовольствие поджигало мое тело.

А потом невдалеке раздался знакомый треск. Треост устал ждать, ему не понравилась наша передышка.

Пелена белого огня надвигалась.

— Нет!

Крик отчаяния чуть не разорвал меня надвое. Мы уже так близко… Не прерывайте нас сейчас, а то мы одумаемся и никогда не повторим эту ошибку.

Тяжело дыша, мы не выпускали друг друга из рук.

Рион поднял голову и напряженно смотрел на приближающееся пламя. Если бы он мог остановить его взглядом, он бы это сделал.

Но его слова были холодными.

— Полагаю, нам следует поблагодарить Треоста.

Хотелось закричать, что нет, не следует его благодарить, потому что стихии наверняка знают то, чего не понимаем мы. Что наше притяжение не случайно, оно намекает на большее. Но эти неосторожные слова не сорвались с моего языка. Наоборот, они привели меня в чувство.

Я размякла под действием страсти, слишком раскрылась.

Верить, что это большее, чем игра стихий — опасное заблуждение. Было бы страшной ошибкой сказать об этом Риону, признать мою нужду. Потому что люди ранят. С хорошей целью, с плохой, но они постоянно задевают тебя за живое. А для этого им нужно знать, что в тебе живое. Если люди не знают тебя, то не могут причинить тебе боль. Если они не знают, где твоя душа, то не смогут ее ранить.

Секунды назад мы были на грани полной близости, мечтали проникнуть друг в друга, а теперь нас снова накрыл холод. И страх от того, как быстро и сильно нас скрутили стихии.