Раскаленный добела - Джилл Шелвис

— Зачем тебе понадобилось ехать в Сан-Пуэблу?

Гриффин пожал плечами.

— Он был очень мил в этом вопросе, просто настаивал, чтобы я был здесь или еще что-то. Сказал, что все прояснит для меня, как только мы туда доберемся.

Значит, Гриффин пришел вовсе не за ней. Что привело Линди к следующему, более сильному осознанию, которое она уже знала, но не сталкивалась с этим — она влюбилась.

Но Гриффин этого не сделал.

Он все еще мучился из-за смерти своей команды и, вероятно, всегда будет мучиться. Что ж. Она хотела знать, что такое любовь, и теперь знала. Линди просто никогда не думала, что все будет так… разрушительно.

Мужчина потянулся к ее руке.

О, нет. Он не мог прикоснуться к ней, не сейчас.

— Прочь с дороги, Ас, — сказала Линди, отстраняясь. — Мы опаздываем. — заставив себя отвернуться, она начала выкрикивать приказы. Когда все вокруг забегали, она невидящим взглядом уставилась на Люцифера. — Ты все еще со мной, — прошептала она. Его будет достаточно. Так и будет.

— Эй. — Гриффин подошел сзади и нежно сжал ее талию. — Ты в порядке?

Женщина напряглась.

— А почему бы и нет?

— Не знаю, может быть, потому, что ты не смотришь на меня.

А, это. Придав своему лицу непроницаемое выражение, Линди повернулась и посмотрела прямо на Гриффина, одарив его улыбкой, называемой так только потому, что она обнажила зубы.

Мужчина пристально смотрел на нее долгое, неприятное мгновение, в течение которого у Линди было странное чувство, что он может видеть все, что она думает, все в ее сердце, и она начала паниковать.

— Линди, — сказал он мягко, с таким сожалением, что она попятилась, подняв руку.

— Нет, не надо, — сказала она. — Не смей этого делать!

— Подожди, — Гриффин схватил ее, удерживая на месте. — Я должен, мы должны., - он обхватил ее лицо свободной рукой, выглядя измученным. — Боже, Линди. Я идиот. Ты думала, что я пришел сюда сегодня утром ради тебя…

— Я ничего такого не думала.

— Прекрати, — Гриффин коснулся ее лба своим. — Боже. Мне очень жаль. Я… я немного медленно соображаю, когда дело доходит до сердечных дел в эти дни. Я просто выбиваю почву из-под ног один день за другим, и…

— Я знаю. — Линди закрыла глаза. — Я знаю.

— Я имею в виду, что, без сомнения, я снова живу. И… и очень этим наслаждаюсь. Прошлой ночью…

Вина и страдание на его лице убили ее.

— Все в порядке, Гриффин, все в порядке, что ты здесь.

— Я смотрю на тебя, — сказал он грубым голосом, — и вижу, как ты идешь вперед по жизни, независимо от того, что она дает тебе, и это касается меня. Ты добралась до меня.

— Но…? — Она сделала шаг назад. — Потому что я определенно слышу большое "но" в конце этого предложения.

— Но… — Его глаза были печальны, так печальны, что Линди сама почувствовала боль. — Я не такой храбрый, как ты… — Гриффин улыбнулся ее сдавленному смеху. — Я — нет.

— Ты что, издеваешься? Ты каждый день рискуешь своей жизнью на работе и не находишь в себе смелости?

— Только не тогда, когда дело касается сердечных дел, — сказал Гриффин очень серьезно и поцеловал женщину так нежно, с такой искренностью, что ее собственное сердце дрогнуло. — Я думал, что смогу сделать это, я думал, что смогу отдать все это снова и снова, но оказалось, что я не могу.

— Я понимаю.

— Тебе не следует этого делать. — Мужчина опустил руки и отступил от нее. — Тебе не следует этого делать.

— Но… — Ничего, потому что мужчина отвернулся. Линди замолчала, потому что что она собиралась делать, умолять его? Черт возьми, нет.

Ладно, черт возьми, да.

— И это все? — спросила она его широкие плечи. — Мы делимся тем, что, немного развлеклись. Кроватью. И может быть, я делюсь частью себя, своим прошлым, потому что ты уговариваешь меня сделать это, черт возьми… но тебе не обязательно делать то же самое?

Гриффин замер, затем повернулся к ней лицом.