Лучший друг - Татьяна Шульгина (2016)

- А что Артем? – Тимуру стало невыносимо обидно за ребят, вообще, за всех юных влюбленных, родители которых, сами того не подозревая, ломают им жизни своим обывательским узколобием.

- Он молча слушал, глядя на отца, – ответил Адам. – Его ничуть не задевали гомофобские речи родителя. Пока тот не взглянул на меня и не обозвал, велев выметаться и больше не попадаться на глаза. Тогда Артем взорвался. Тоже начал кричать, причем, защищая меня. Но у его родителей был контраргумент, они пообещали все рассказать моим. Вот тогда я впервые осознал, во что влип. Я отлично знал, как отреагирует на такую новость моя семья. У меня дома считали, что геи это вымышленные персонажи, существующие исключительно в анекдотах.

- Но почему? – упавшим голосом спросил юноша. Он понимал, что и теперь родители Адама вряд ли одобрят его способ жизни, а значит, никогда не примут его, Тимура, как пару их сына.

- Я не знаю почему, – пожав плечами, ответил Адам. – Никогда не изучал психологию и социологию специально, чтоб разобраться, почему все так ненавидят гомосексуалов. Я только наблюдал и слушал мнение окружающих, делая выводы. В нашем городе, да и в стране, лучше не афишировать свою нетрадиционную ориентацию. Поверь моему печальному опыту.

- Что было дальше? Они выполнили угрозу? – Тимур не хотел в это верить, но понимал, что Адам во многом прав. В его среде тоже относились к геям, как к людям больным и смешным.

- Да, конечно, – вздохнул мужчина. – Лишь только попробовав немного рая, я попал в самое пекло. И как обычно, за несколько часов удовольствия, расплачивался почти полгода. Первые несколько дней меня отчитывали и наставляли на путь истинный. Родители, атеисты по жизни, даже вспомнили библию. Я тогда думал, что сойду с ума. Хотя они мне пытались внушить, будто я уже болен, иначе оправдать мое поведение нечем.

- А что ты? – юноша уже сидел, глядя на собеседника. Его переполняло негодование и он не мог спокойно лежать в объятиях Адама.

- Я клялся и божился, что все это было просто шуткой. Что мы на спор дурачились. Что я люблю свою девушку. Что хочу жениться сразу после школы и завести троих детей. Торжественно поклялся, что даже разговаривать с Артемом не буду, – безучастно перечислял Адам. – Конечно, теперь я понимаю, что вел себя тогда как трус, но я, в самом деле, испугался. До ужаса боялся, что они выполнят угрозы и закроют меня в какой-нибудь психушке, чтоб вылечить. Знаешь эти старые ужастики, в которых призраки детей, замученных в психушке, приходят, чтоб отомстить? Когда еще и лоботомию делали и электрошоком лечили. Я представил, что попаду в такую клинику, где тоже практикуют какое-нибудь садистское лечение.

- Неужели никто не встал на твою сторону? – спросил Тимур, чувствуя острое сострадание к бедным ребятам.

- Никто не знал, только мама и папа, – отрицательно мотнув головой, ответил Адам. – Родители Артема тоже помалкивали. Никто не хотел позориться. Они и моим-то рассказали, чтоб те держали меня подальше от их сына. В общем, на этом все закончилось.

- Как? – удивился юноша.

- Артем был в выпускном классе, до экзаменов оставалось меньше месяца, – ответил Адам. – После скандала его неделю не было в школе. Потом он появился. Я понял, почему его держали дома. Синяки от побоев почти сошли, но были еще видны. Он говорил всем, что упал с велосипеда, но я-то знал, что это его отец отделал. Он подошел ко мне после уроков. Мы остались одни, чтоб поговорить. Он обещал, что как только получит паспорт, сразу уйдет из дому. Сказал, что любит меня и готов подождать, пока я тоже стану совершеннолетним, тогда никто не посмеет нам указывать, как жить. Бедный, наивный мальчик.