Выйдя из комнаты, он наткнулся на Юлию Николаевну, мать Адама. Это была высокая стройная привлекательная женщина. Она тщательно следила за своей внешностью, одевалась со вкусом и в свои сорок девять выглядела отлично. Сейчас, проводя дни в заботах о сыне, она немного сдала, да и времени на макияж и прически у нее не было. На лице четко обозначились морщины, а в глазах появилась усталость.

Женщина стояла возле двери и сверлила его гневным взглядом. Тимур понял, что их подслушивали, и похолодел.

- Пойди-ка сюда, – Юлия Николаевна указала на дверь в гостиную, подальше от спальни сына. Тимур повиновался. Он сам не хотел бы потревожить спокойствие больного.

Женщина вошла за ним следом и велела ему сесть на диван. Молодой человек сел, сложив руки на коленях и не смея поднять глаз.

- Я так и знала, – начала она хмуро, глядя на него, как на предателя. – Чувствовала, что это все неспроста.

Тимур вздохнул, предчувствуя неприятный разговор.

- Значит, ты из этих, и сына моего с пути истинного сбиваешь, – напустилась Юлия Николаевна злобным шепотом. – Чего молчишь? Сколько у вас это безобразие длится?

Тимур не поднимал глаз, рассматривая узор ковра. В конце концов, он не обязан был ее слушать. Адам уже не был ребенком, и он тоже.

- Тебе же деньги его нужны, – сделала неожиданный выпад женщина.

Молодой человек вскинул голову, удивленно на нее взглянув.

Женщина удовлетворенно хмыкнула, словно это все подтверждало.

- Так вот знай, ничего ты не получишь, – она уперла руки в бока. – Лучше убирайся подобру-поздорову, не то найдется на тебя управа.

- Я не уйду, – ответил Тимур твердо. – Делайте, что хотите.

Женщина всплеснула руками, сверкнув золотыми кольцами, украшавшими ее тонкие пальцы.

- Ах ты, гаденыш! – возмутилась она. – И как земля вас носит?! Вы же больные.

- Я люблю Адама, и никуда от него не уйду, – повторил Тимур поднявшись.

- Это мы еще посмотрим, – сказала ему вслед женщина.

Всю ночь Тимур не мог сомкнуть глаз. За окном шел снег, с шорохом падая на подоконник. Молодой человек лежал в гостевой спальне, ставшей его комнатой, пока в доме жила мать Адама. Он знал, что она ничего не скажет сыну, пока тот слаб, но может рассказать все семье и друзьям, а потом узнают коллеги и деловые партнеры Адама. Все вокруг узнают то, что он хотел оставить в тайне.

Молодой человек боялся, что у Адама будут неприятности на работе, что семья отвернется от него. Опять повторится кошмар, пережитый им в детстве. Тимур ненавидел себя за неосторожность, ругал за легкомыслие и уснуть смог только под утро, приняв решение рассказать все Адаму, а тот пусть решает, как им быть. Он готов был уйти, лишь бы Юлия Николаевна молчала о том, что узнала. Но у женщины были свои планы.

Утром она встретила молодого человека в холле и жестом велела идти в кухню. Там уже собралось небольшое общество. За столом сидел отец и двое друзей Адама. Тимур едва не заплакал от облегчения, увидев Максима и Андрея. Но Юлия Николаевна, судя по ее решительному настрою, не знала, что самые близкие друзья Адама знают о нем больше родных.

- Привет, – подняв руку, поприветствовал его Максим.

- Доброе утро, – кивнул Андрей.

Отец Адама, широкоплечий мужчина с сединой в черных волосах, тоже кивнул.

- Было бы доброе, если бы не одна новость, – фыркнула женщина.

Тимур молчал, оставшись стоять возле двери.

- Войди, не стой там, – Юлия Николаевна жестом велела ему подойти.

Он почувствовал себя школьником, нашалившим, а теперь представшим перед учителями в учительской.

- Вот, полюбуйтесь, кого мы пригрели на груди, – она махнула в его сторону небрежно.

Мужчины догадывались, о чем пойдет речь, но не желали прерывать даму. Отец Адама тоже хмурился, глядя на жену исподлобья.