Увеличительное стекло - Эндрю Мэйн (2019)

И последняя нестыковка в действиях Вильяма, кроме времени, которое ушло у него на то, чтобы позвонить в полицию, была в неупомянутом в наших разговорах, но отраженном в отчете звонке некоему Мэтису, у которого Вильям интересовался, не знает ли тот что-нибудь о пропаже мальчика. На этого Мэтиса Корман внимания в отчете не обратил, но все остальные действия по списку он выполнил: выпустил экстренное оповещение, поставил в известность все соответствующие службы, внес информацию в нужные базы. Вот в общем-то и все, что было в папке.

В животном мире степень сплоченности сообщества легко определить по общей реакции на опасность. Стадо или стая моментально объединяются вокруг детенышей. Киты будут защищать от косатки даже чужое потомство. Другие животные, особенно не млекопитающие, ведут себя иначе. Если хищник убивает детеныша, их эволюционный компьютер говорит: «Лучше его, чем меня», и жизнь продолжается. Реакция на похищение Криса отдавала скорее вторым подходом, чем мощным защитным рефлексом стаи. По крайней мере, со стороны лидеров.

Но когда речь заходит о людях, факторов, влияющих на реакцию, куда больше. В нашем случае и пострадавший, и многие полицейские были черными, так что на игнорирование белыми проблем черных это списать было нельзя, по крайней мере не полностью. Но оставалось что-то, чего я не понимал.

Или все-таки Крис просто сбежал? Может, ему было плохо дома? Может, у копов имелись какие-то подспудные подозрения относительно Вильяма, которые они не могли доказать, чтобы внести в отчет? Почему, черт побери, всем было настолько наплевать?

Глава 11

Подозреваемый

Думаю, я могу написать программу, которая с ненулевой долей вероятности определит вашу профессию по взгляду и позе. Врачи осматривают вас, как фермер теленка. Ученые смотрят в точку перед вами, сосредоточившись на ваших словах или собственных умных мыслях. Копы смотрят вам в глаза. Они не отводят взгляд, потому что у них есть пистолет и официальное право на насилие. Если же это вас не пугает и вы тоже не отводите глаза, они могут вызвать по рации подкрепление из еще большего количества копов с оружием.

На выходе из архива, отягощенный грузом новых данных и собственных умных мыслей, я чувствую на себе пристальный взгляд полицейского. Что в принципе неудивительно – тут их полное здание, но этот смотрит именно на меня. Средних лет, лысый, с густыми черными усами, чуть тронутыми сединой, одет в форменную рубашку с коротким рукавом, на одном бедре жетон, на другом пистолет – образец копа из палаты мер и весов. На мгновение я задумываюсь: может, именно за такой вид берут в академию.

– Нашли, что искали, доктор Крей? – спрашивает он.

Раньше взаимодействие с полицией давалось мне с большим трудом. До истории в Монтане. Не то чтобы я стал асом общения теперь, но, по крайней мере, научился стоять с видом честного идиотизма на лице. Я расплываюсь в добродушной улыбке и протягиваю руку:

– Здравствуйте! Как поживаете?

Он автоматически пожимает мою ладонь. Выражение его лица слегка меняется: он все еще смотрит прямо в душу, но теперь пытается понять, что я такое, а не подчинить.

– Напомните, как вас зовут? Мы встречались на конференции по контртеррору в Сан-Диего, да? Вы были на моей лекции?

Этим я показываю, что, как минимум, равен ему. Но он приходит в себя.

– Нет, мы не встречались, – следует небольшая пауза. – И вы это прекрасно знаете.

На этом мои навыки общения исчерпаны, и чтобы понять, что вообще происходит, мне остается только одно: снова стать настоящим доктором Креем.

– Ну, что ж. Ответ на ваш вопрос: нет, не нашел. А чего хотите вы?

Выражение его лица смягчается.

– На самом деле, просто поболтать. У меня офис через дорогу. Не против поговорить там?

– Мне нужен адвокат для этого разговора?

– А что, обычно вы разговариваете с людьми только в присутствии адвоката?