ПереКРЕСТок одиночества - Руслан Михайлов (2019)

Воодушевившись, я сбегал в кокпит, минут двадцать пялился в небо, оценивая количество келий, поднявшихся выше меня. И убедился, что таких немного. Найдя чистый лист бумаги в журнале обмена, принялся излагать свою теорию о будущих маневрах, на ходу внося поправки и подолгу размышляя над каждым пунктом.

На десятый день ожидания встретился с Шерифом. Он отдал мне рацию. Показал такую же – забрал у Арни. Сказал, что мы, как наиболее активные участники, должны постоянно находиться на связи. Арни же в последнее время частенько не отвечает на вызовы. Он еще не оправился до конца.

Я изложил ему свой план касательно маневрирования. И старик устроил мне настоящий суровый экзамен, задав кучу неожиданных вопросов. Вместе мы внесли мелкие поправки. Прикинув риски, рассчитали на наш взгляд самый безопасный курс, вместе отказались от приближения к Столпу – вдруг тот радостно шарахнет по наглой выскочке? Мы пойдем в противоположную сторону. И там уже начнем спускаться…

На том и порешили.

Выпили по бутылке вина и распрощались.

Еще несколько дней, максимум неделя – и мы приступим, начав не раньше, чем будем полностью готовы.

Усевшись в кокпите, укутавшись одеялом, я погрузился в чтение Графа Монте Кристо. Наши судьбы – моя и Дантеса – во многом схожи. Особенно в главном – в несправедливости приговора. Хотя у меня и суда-то не было. Но скоро я исправлю эту несправедливость.

***

Сонливость.

После обильной трапезы и медового горячего питья я почувствовал сонливость.

До этого хорошо потренировался, побегал. Принял душ, дернул за третий рычаг, получил еду и тут же ее съел. И где-то через час с небольшим почувствовал нарастающую приятную сонливость. Текст на страницах раскрытой на коленях книги начал рябить, размываться. Голова медленно клонилась к груди. Натруженное за день тело говорило – хватит на сегодня, дружище, пора немного отдохнуть. Ложись-ка спать.

И вот тут случилась непривычная закавыка.

Я привычно отдал сам себе приказ – подожди! Почитаю еще полчаса книгу, просмотрю разок записи плана, а потом уже отправлюсь спать.

И тут же почувствовал укол страха – приказ не сработал. Тело и разум отказывались повиноваться. Сонливость нарастала, мозг проваливался в сон.

Но такого быть не может! Только не со мной!

Чем я всегда гордился и благодаря чему в свое время и преуспел в жизни – мое умение собраться и взбодриться даже при крайней переутомленности. Этим я брал в те годы, когда достижение победы зависело от умения поработать еще немного, хотя бы еще чуть-чуть, на грамм, на сантиметр, на одно усилие больше моих конкурентов. Когда они выдыхались и покидали офисы, думая, что я поступаю так же… в этот момент я говорил себе – подожди! Ты можешь еще! Еще немного! И усталость отступала, к воспаленному мозгу приходило холодное успокоение и готовность работать дальше. Это состояние не длилось долго. Иногда час. Порой всего пятнадцать минут. Но срабатывал сей фокус всегда. Без осечек. Сейчас, когда в нем не было нужды, я лишь проверял изредка свою способность. Чтобы не утратить его.

И вот сейчас не произошло ничего. Сонливость не отступила. Вялость не пропала. Я продолжал проваливаться в зыбкую трясину нежеланного сна.

Встряхнись!

Встав, еще ничего не понимая, но уже чувствуя острую тревогу, ударил ладонью о холодное стекло.

Взбодрись!

Руку обожгла боль. А сонливость стала лишь сильнее.

Вот теперь уже не до шуток. Упираясь руками в стекло кокпита, я смотрел на бушующую впереди лютую пургу. Во мне стремительно разгоралась паника. Нет. Не паника. Не помню, чтобы я паниковал хоть когда-то. А вот бояться мне приходилось. И сейчас я испытывал именно это чувство – страх.

Со мной что-то не то.

Еда!