ПереКРЕСТок одиночества - Руслан Михайлов (2019)

Три года – больше тысячи полноценных суток! Гигантский кусок времени, который можно потратить на что угодно, но лучше каждую секунду истратить на уверенный поиск выхода из тюремной камеры.

А яблони… да пусть растут! Я вообще до сих пор не верю глазам своим. Но бело-зеленые ростки упрямо не исчезают как бы сильно я ни тер глаза. В таких неподходящих условиях зародилась жизнь… может это некий намек для меня – цепляйся за жизнь всеми силами и у тебя все получится…

Четвертый день прошел скучно. Никаких встреч. Рутинные занятия. Читал вслух. Тренировался. Повторял выученные слова. Перечитывал старые финансовые записи и с некой философской грустью смотрел на собственные ведомости – пока мои операции нельзя назвать особо выгодными. Но я и не в убытке – а это главное. Два раза дергал третий рычаг. Сохранил еды. Для пробы тоненькими ломтиками нарезал полученный кусок копченой колбасы и подвесил под потолком. Попробую завялить. Не получится – получу ценный урок.

Заметил, что много времени стал проводить в кокпите невзирая на холод. Пользы от моего там присутствия немало – изучаю местность вокруг, наблюдаю за роением. «Роение» - этот термин я начал подсознательно использовать и даже записал. Роение крестов. Да. Обычно это слово используют по отношению к живым существам. Например, к муравьям. Или к пчелам. Именно пчел – немного спятивших – мне и напоминают кресты. А Столп, эта мрачная громада светящегося льда со странной начинкой, отлично подходит на роль улья с замороженным летком. Улей с запечатанным входом. И бедные пчелы не могут попасть домой. Они летают и летают вокруг недоступного дома, наворачивая круги и спирали, опускаясь и поднимаясь, изредка нанося яростные удары по отвергшему их улью…

Кресты неживые. Это искусственные сооружения из железа и кирпича, что неведомым образом держатся в воздухе и не падают. Да еще и летают неплохо! И их поведение – да, поведение, еще одно странное слово мало подходящее к неодушевленным предметам – тоже похоже на роящихся насекомых. Кресты сближаются и расходятся, уступают друг другу дорогу, плавно поднимаются и занимают место в эшелоне сверху. Все передвижения выглядят осознанными. Если это полет самолетов – то пилоты просто отменные! Вот только в моем кокпите пилота нет! Крест летит сам по себе. Но ему это не мешает стыковаться с соседями и аккуратно подниматься каждый день понемногу.

Движение вверх – базовое. Так или иначе но большая часть келий поднимается, все дальше удаляясь от земли. Метр за метром кресты взбираются по стылым воздушным ступенькам. И это отчетливейший сигнал – внутри келий исправно работающие узники раз за разом усердно дергающие третий рычаг и не пропускающие ни одного сеанса. В их крестах всегда горит свет, там всегда тепло и регулярно работает кормильня.

Движение вниз – явление, случающееся редко. Я видел спускающиеся, не падающие, а именно спускающиеся с небес кресты всего несколько раз. Вернее – вижу их до сих пор. Кресты спускаются медленно. Чем-то похоже на самолеты с отрубившимися двигателями, но продолжающие управляемое планирование к земле. Если мыслить символично, то третий рычаг похож на брошенный штурвал самолета. Стоит пилоту одуматься и взяться за него – крест вздрогнет и тяжело пойдет вверх.

Мой крест взлетал. Я был все ближе к потолку.

Потолок?

Так я назвал закрывающую небо сплошную пелену серых туч. С каждым днем я приближался к облачному потолку, готовясь войти в него. Не знаю, что там над ним, но кое в чем уверен – оттуда я земли не увижу. По моим подсчетам осталось не больше двух дней, прежде чем тупое рыло моего креста взрежет первое тучевое брюхо. И оттого я торопился запечатлеть в памяти и на бумаге каждую складку местности подо мной – прежде чем попрощаться с нею.