Холодный огонь - Александра Торн (2022)

– Еще немного – и они откажутся выходить на улицы, – негромко сказал Натан. – Сегодня детективы спрашивали об амулетах против нечисти.

– И что сказал консультант?

– Сказал, что это не нечисть.

– А что ж тогда? – удивился Бройд.

– Нежить.

Шеф полиции поразмыслил.

– А есть разница?

– Для нас принципиальной нет. Вопрос в том, насколько мы можем доверять его объяснениям.

Память Натана прояснилась еще до конца бутылки с медовым напитком. И Бреннон не стал таить от начальства ценные сведения насчет консультанта и его дворецкого. Пусть он ни черта не понял в том, что именно Рейден сделал, зато было ясно как день: так можно защищать только какой-то крайне важный секрет.

– Мы вообще знаем, откуда он? У него имперская фамилия, – закончил свою речь комиссар.

Бройд покряхтел несколько виновато, как различил Натан.

– Тут немало людей с имперскими фамилиями. Лонгсдейла мне посоветовали из столицы, письма, рекомендации, отзывы – я все проверил. Все настоящее.

– Это им так кажется, – сказал Натан. – Откуда нам знать, что этот дворецкий может внушить человеку.

Шеф хмуро молчал. Бреннон отвернулся к окну. По стеклу ползли морозные узоры, потихоньку съедая его от краев к центру. Натан вздохнул, и дыхание превратилось в пар.

– Как это начинается? – спросил Бройд.

– Становится холодно.

– Что, еще холоднее?

– Угу.

– Да тут и так не майский день, – пробурчал Бройд и откинул с сиденья узорчатую мазандранскую шаль. На комиссара блеснули длинными дулами два револьвера «Морриган». Бреннон не видел их с тех пор, как Бройд палил из них в красные имперские мундиры.

– Это единственные, в которые я смог засунуть серебряные пули, – пыхнул сигарой бывший полковник. – Бери.

– Думаете, поможет?

– Думаю, не только у меня была кормилица из деревни.

Натан положил на колени револьвер. В темноте напротив тлел красный огонек сигары. Иногда внутрь проскальзывал холодный свет фонарей и бросал стеклянные блики на широкие руки Бройда, его тяжелую бульдожью челюсть, седые баки и светло-голубые глаза. Когда-то Роксвилл-стрит дымилась в огнях пожарищ, и от баррикады до баррикады ее усеивали тела горожан.

– Еще, говорят, рябина помогает, – порывшись в памяти, заметил Бреннон.

– Срубим ближайшую и наделаем рябиновых крестов для парней. Заодно совместим с колом.

Пар от дыхания осел холодными каплями и свернулся в льдинки. Полковник и ротный переглянулись. Испуганно всхрапнула лошадь снаружи. Бройд стукнул тростью в стенку, и экипаж встал.

– Залезай, – велел кучеру шеф полиции.

Бедолага, мелко стуча зубами, даже не стал благодарить и забился внутрь. Бреннон сунул ему медвежью полость и спрыгнул на скрипящий, искрящийся снег. Здесь Росквилл-стрит пересекалась с Эханн-роуд. Район исключительно богатый и респектабельный. И чертовски далекий от озера. Экипаж остановился около высокой каменной ограды с коваными воротами.

– Далеко оно зашло, – прошептал комиссар.

Ажурную решетку створок покрывал иней. Его острые белые шипы стремительно росли, заполняя каждый промежуток в ковке, пока решетка не сверкнула лаковым ледяным витражом. Руку Бреннона обжег знакомый холод, и Натан сунул револьвер в карман. Еще не хватало и этот заморозить к чертям, так никакого жалованья не хватит…

Лошадь громко заржала и забилась в упряжи. Бреннон схватил ее под уздцы и положил ладонь на холку – скотинка мелко тряслась и дико косила глазами, будто готова была бежать во все стороны одновременно, лишь бы подальше. Эханн-роуд поднималась на низкий, пологий холмик, и со своего места Натан первым разглядел появляющиеся на белоснежном полотне узкие следы.

– Сэр, – тихо позвал он.

– Все-таки пришла… – прошептал Бройд.