Холодный огонь - Александра Торн (2022)

– Если заподозрите тайник – вскрывайте стены и пол без раздумий.

Из экономки вырвался сдавленный, полный возмущения звук.

– Подайте ему лампу, – велел Бреннон и открыл спальню.

Кровать стояла изголовьем к стене, слева от нее – комод с тремя ящиками, справа – тумбочка. Напротив почти всю стену занимал шкаф, под окном расположился сундук, в углу – кресло-качалка.

– Шкаф и сундук, – приказал комиссар, а сам сдернул покрывало с кровати.

Под ним обнаружились подушка и сложенное одеяло. Ногой Бреннон задел под кроватью ночной горшок. Экономка, похожая на сердитый боровик, наблюдала, как Натан потрошит кровать, а полицейский – гардероб. Он методично выворачивал все карманы и ощупывал подкладки, собирая найденное в коробку; комиссар уже добрался до матраса, перевернул его, ощупал, заглянул под кровать и пошарил рукой по доскам.

– Вы перестилали постель Грейса? – спросил он у миссис Эванс.

– Нет, сэр, к нам приходит девушка раз в три дня, она и перестилает.

– Что за девушка? Пошлите за ней, пусть ждет внизу.

– Так я же это… – Экономка беспомощно обвела руками расширяющийся бардак.

– Живо! – цыкнул Бреннон.

Вряд ли кто-то станет прятать что-либо там, где до спрятанного легко доберется любопытная горничная, но кто знает, что она успела заметить. Натан протиснулся мимо полицейского к тумбочке. На ней стояла оплывшая свеча, лежали очки в футляре и книга богословского содержания. В тумбочке комиссар нашел лекарства и ворох рецептов.

– Доэрти! Дай коробку. Спустись вниз и отправь это все Кеннеди.

– Да, сэр.

Оставшись один, Натан выдвинул ящик комода и задумчиво поворошил аккуратно сложенное белье. Послышались шаги экономки, и комиссар спросил:

– У вас тут целая комната отведена под ванную. Откуда такая роскошь?

– Отец Грейс купил, – отвечала миссис Эванс, определенно не одобрявшая такую растрату. – Лет восемь назад. Притащили сюда, всю лестницу обскребли, вон царапины на полу до сих пор видны.

– Зачем?

– Откуда мне знать? – ворчливо сказала экономка. – Сперва-то он в ней часто плескался, мы тут умучились воду греть. Это ж скока ведер надо натащить да разогреть, чтобы…

– А потом?

– А потом полегче стало. Раз в месяца два, а то и три, а зимой так и вовсе стоит без дела…

Бреннон открыл замок. В свободном углу имелся стол с тазом для умывания, кувшином, бритвенным набором и полотенцем. Остальное место занимали жестяная ванна и тумба со стопкой полотенец. Комиссар обошел ванну, поскреб пальцем по краю и днищу. Похоже, ею давненько не пользовались. Он присел, провел рукой по дну и наткнулся на маленький сверток из промасленной бумаги, примотанный бечевкой к ножке. Комиссар щелкнул раскладным ножом.

– Чего это там? – ревниво спросила экономка, не в силах смириться с тем, что ее дом грабят на законных основаниях.

Бреннон подошел к окну, едва пропускающему свет, и развернул бумагу. Внутри лежала записная книжка. Все ее листы были чистыми. Натан нахмурился и принялся переворачивать их по одному. Ближе к середине он обнаружил единственную страничку с записью у самого корешка. Комиссар покрутил ее так и этак, но смысла закорючек все равно не понял. Он положил на страничку ленточку-закладку и сунул записную книжку в карман.

Рейден открыл только после пятого звонка. На дворецком вместо привычного сюртука был плотный клеенчатый фартук, покрытый пятнами и местами – копотью, из чего Бреннон вывел, что в лаборатории Лонгсдейла дым стоит коромыслом.

– Когда ты все это успеваешь, парень? – полюбопытствовал комиссар, снимая пальто.

– Меньше сплю, – буркнул Рейден.

– Где хозяин?

– В кабинете. Я вас провожу, сэр.

Натан заметил, что дворецкий косится на него как-то странно – не только с привычной неприязнью, но еще и весьма напряженно, словно ждет, что его в чем-то изобличат.

– Лонгсдейл сказал, что ты первым узнаешь, если на дом нападут.