Я, Рейван - Макменде Дарт (2017)

Пиропатроны не желали пиропатронить — это второй.

Минус на минус… не-а. Никакого плюса. Ни малейшего.

И в тот момент, ужасаясь предстоящему накрытию медным тазом, я сделал совершенно логичный, в чём-то даже гениальный вывод: должен быть третий минус! Уж он-то точно даст желанный плюс!..

— Сброс? — спросил я Кандеруса. Даже почти спокойно спросил.

— Нет, — скупо и окончательно отозвался мандалорец.

— Гипер? — обратился я к Карту.

— Исключено, Мак! — он дёрнулся, как от удара: ещё бы такой манёвр, и всё впустую.

Но я не отступал:

— Движки?

— Форсирую! Не хватит!

— Разворачивайся.

— Что?…

— Разворачивайся, Карт! — заорал я. — По лучу, туда! За корпус к рубке, за рубку! Рубка, мостик, там, там! С тыльной стороны, понял?!.

Самое удивительное, что идею совершенно правильно понял не только Карт, но и все остальные, кто слышал эту мою истерику. По крайней мере, так они потом утверждали. Может быть, просто не хотели обидеть.

С другой стороны, Онаси-то и в самом деле понял задумку.

И реализовал её с потрясающей эффективностью.

В одно движение, синхронно развернув корабль и переложив вектор управления, он направил нос «Варяга» в сторону «Левиафана», в то место корпуса, откуда целился в нас чёрный раструб генератора тяги. Притяжение луча сложилось с импульсом движка. Нас швырнуло вперёд с такой силой, что искусственная гравитация не успела скомпенсировать рывок, и я опрокинулся на спину.

Следующие несколько секунд я описываю по воспоминаниям других очевидцев. Потому что провёл это время, барахтаясь на полу… а затем всё было кончено. Ну, не то чтобы всё, а только наш самоубийственный манёвр.

Думаю, офицеры адмирала Саула крепко струхнули, когда увидели происходящее. «Варяг» понёсся к «Левиафану» с таким энтузиазмом, что это наверняка выглядело, как попытка тарана.

Но тарана, конечно, не случилось. В последний момент, когда до столкновения оставались считанные метры, и я уже опасался заградительного огня турболазерных батарей, Карт опять сманеврировал. «Варяг» к тому времени набрал достаточную инерцию, чтобы преодолеть захват тягового луча. И он его преодолел!

Мы вывернулись в последний момент, распластавшись словно над самой обшивкой корпуса, дёрнулись в сторону, клюнули носом, ушли куда-то влево, в мёртвую зону, туда, где нас не могли видеть приборы и наблюдатели «Левиафана». Будь у Саула поднято хоть одно звено истребителей, нам не удалось бы скрыться от их взглядов. Но истребители оставались на взлётных палубах, готовые к бою, но удерживаемые на цепи. Полагаю, Малак опасался случайного попадания в «Варяг»: я-Рейван очень нужен был ему живым.

Отсутствие лишних глаз и дало нам возможность, метнувшись над корпусом линкора, выйти к его корме. А затем, когда на вражеском мостике стало ясно, что от тягового луча мы ускользнули, и адмирал Карат приказал поднимать звенья перехватчиков, было уже поздно.

Нет, если бы «Варяг» собирался просто оторваться и уйти, ничего бы у нас не получилось. Неповоротливый на вид «Левиафан» развернулся бы легко и быстро, снова нацелил свой луч… В крайнем случае, в дело вступили бы турболазеры.

Но мы никуда не бежали. Мы вспорхнули от кормы линкора к основанию его надстройки, затем, резко сбрасывая скорость, выше, ещё выше, вдоль тёмно-серых бронеплит…

Всё дрогнуло, заскрипело-заскрежетало… и вдруг стихло. Я поднялся наконец с пола и, пошатываясь на расплавленных адреналином ногах, проковылял в пилотскую кабину.

Онаси, так и вцепившись в рычаги управления, сидел в своём кресле. Рядом, оцепенело глядя в одну точку, застыла Бастила. Я наклонился вперёд и внимательно посмотрел во фронтальный иллюминатор.

Металл, ещё металл, тёмный край неба с безумными холодными звёздами… незнакомые с этого ракурса, но вполне узнаваемые контуры мостика…