Я, Рейван - Макменде Дарт (2017)

Он меня не услышал, но понял. Прыгать не стал, только кивнул и ушёл вглубь шлюза.

«Варяг» раскинул опоры и тяжело уселся в горелую грязь. Я с умиротворённой полуулыбкой смотрел, как с аппарели спрыгивают Заалбар, Миссия, Кандерус Ордо… Они бежали ко мне, что-то спрашивали, девчонка прыгала от радости и пыталась гладить по голове. По грязной земле прыгали две или три гизки, немедленно выбравшихся из «Варяга» на волю. Забавные зверушки казались мне сейчас символом чего-то до невозможности родного, вроде Паштета. Заалбар взял меня на руки, как младенца, я взвыл от боли и запаха псины, огромный вуки сразу всё понял и подхватил меня подмышки, так, чтобы переломанные ноги ничего не касались.

— Скорее, Большой Зэ, в лазарет, в лазарет… — бормотала твилекка, прыгая рядом. — А, Мак? Ты видел, как мы их? Бах, бах!.. Осторожней, Зэ, у него же обе ноги сломаны!

— Не суетись ты, гизка, — на самом краю сознания слышал я непривычно добродушный голос Кандеруса. — Джоли пошёл за колто, с Маком всё будет нормально. Если, конечно, ты…

Договорить он не успел. До гостеприимной аппарели оставалось всего несколько шагов, когда по воронке пронёсся вихрь Силы такой мощи, что у меня зашевелились волосы даже в носу.

«Варяг» качнуло, приподняло в воздух и, как детскую игрушку, отшвырнуло в сторону.

79

Я смотрел на Малака и удивительно остро, до самых печёнок понимал смысл поговорки «краше в гроб кладут». Тёмный лорд и раньше отличался, скажем так, своеобразным обаянием, но теперь…

Он обгорел. Сильно и почти весь. Комбинезон выше пояса отсутствовал полностью, как у Дарта Сиона, кожа висела безобразными копчёными лоскутами. Пояс и некое подобие штанов на Малаке ещё оставались, но было видно, что ткань обуглилась и вросла в плоть.

Последние фаланги почти на всех пальцах отсутствовали, но Тёмный владыка крепко сжимал рукоять меча горелыми пеньками, из которых кое-где контрастно торчали белые обломки костей.

Я до последнего не решался поднять взгляд на лицо врага, но всё же заставил себя.

Оно превратилось в обугленную копотно-чёрную маску, почти гладкую, как обшивка «Левиафана» после огненного шторма. Ни глаз, ни носа, ни зубов — ничего не осталось. Синтезатор речи заплыл горелым мясом гортани и равномерно пульсировал багровым: слепой Владыка ситхов, сам того не осознавая, постоянно кричал от боли.

Только сейчас я понял, что и сам раскрыл рот, непроизвольно и безмолвно подражая чужому крику.

За моей спиной гулко выдохнул Заалбар. Запах псины усилился.

— Не отпускай! — просипел я ему, лихорадочно нащупывая меч в рукаве. — Держи меня… Да, подмышки держи! И поворачивай, понял? Всё время лицом к нему.

Имела место надежда, что, если Малаку досталось никак не меньше, чем мне, то… Допустим, можно попробовать…

Малак шагнул к нам, ударом ноги отшвыривая с дороги зазевавшуюся гизку.

В тот же миг опомнившийся Кандерус сорвал с плеча бластер и, выступая вперёд, открыл огонь. Он успел сделать всего два выстрела. Первый болт владыка ситхов отразил взмахом меча. Второй ушёл высоко вверх: Малак протянул головешку-руку и Силой выхватил у мандалорца оружие.

Вернее, не совсем выхватил.

Кандерус носил свой тяжёлый бластер на портупее из двух широких ремней, перекинутых через плечи. Малак тянул оружие — оружие тянуло хозяина. Мандалорца рвануло так, что я почувствовал его потрясение через Силу. Затем импульс боли стих: придушенный сбруей Ордо потерял сознание.

Тёмный лорд подтянул к себе систему «человек-оружие», приподнял и отшвырнул в сторону. Ну да, он только что проделал подобный фокус с немаленькой космической яхтой, что ему центнер-другой… Малак горел заживо, ослеп, невыносимо страдал — для Тёмной Стороны лучше топлива не найдёшь.