Я, Рейван - Макменде Дарт (2017)

Глаза в глаза, сквозь узкие прорези металлической маски.

Только этого не хватало, подумал я, просыпаясь.

32

— А зачем им знать о нашем сне?

— Совет должен знать, — упрямо сказала джедайка.

— Должен, не спорю, — согласился я. — Но всё-таки: зачем?

— Совет должен знать всё!

— Даже о том, когда ты ходишь в туалет?

— Если потребуется.

— Вот я и спрашиваю: в каких обстоятельствах Совету может потребоваться знать график твоих «а-а» и «пи-пи»?

— Никто не может заранее знать, где и как проявит себя Великая Сила…

— А ты довольно высокого мнения о своих какашках, ммм?

— …Поэтому мы должны положиться на мудрость Магистров и рассказать им всё.

— Даже о тех чувствах, которые ты начинаешь ко мне испытывать?

— Я не стану скрывать от Магистров… То есть нет никаких чувств! И ничего я не испытываю, кроме желания как можно скорее приступить к…

— Я и не сказал, что испытываешь. Я сказал: начинаешь. Так что, пойдём, поведаем Вандару о тонкостях словоупотребления? Уверен, по такому поводу он проявит особую мудрость…

Мы оба выдохлись и замолчали. Я думал, что несправедлив к Совету: и Вандар, и остальные мастера именно что проявят мудрость, причём в любой ситуации, что бы мы им ни рассказали. Другое дело, что мудрость эта окажется для нас совершенно бесполезной.

— Общий сон не обязательно является проявлением Уз Силы, — сказала Бастила. — Возможно, Сила просто пытается что-то сообщить нам подобным образом.

Я помассировал глаза ладонями: встали мы слишком рано, и сейчас сидели в «предбаннике» учебного корпуса, ожидая мастера Жара.

— Бастила, — сказал я. — пойми, я ничего не скрываю от Совета. Я всего лишь не хочу давать Магистрам повод затянуть разговоры ещё на пару недель. Где-то там, — я указал пальцем в потолок, — прямо сейчас флот Малака ищет нас. Меня. Ты знаешь, почему. И чем раньше я приступлю к тренировкам, тем большее пространство для манёвра мы получим. Здесь нет ни коварного замысла, ни какого-то неуважения к Совету… только прагматизм.

— Я боюсь, — неожиданно сказала Бастила. — Наверное, я плохой джедай, но я боюсь, что Сила пытается говорить со мной, а я никак не могу её понять и из-за этого рискую упустить что-то очень важное. А без мудрости Совета…

— Ты хороший джедай, — ответил я, понимая, что девушка всё-таки приняла мои доводы. — Именно потому, что не стесняешься признаться в своей неуверенности. Плохой — не признался бы. Побежал бы к Совету, опять переложил ответственность на чужие плечи… и так бы оно всё и вертелось по кругу, пока не прилетел бы Малак.

— Рейван рассуждал так же. И пал.

— Но ведь ты спасла… его. И он совсем не намерен падать снова.

Девушка встряхнула непослушными каштановыми локонами, поглядела на меня искоса:

— Ты уверен?

— Конечно, — без тени сомнений ответил я. — Ты же знаешь, как Тёмная Сторона меняет людей. Кожа серая, глаза… рога, опять же. Разве кто-нибудь полюбит мужчину с рогами?

— Почему нет? — удивилась Бастила.

— Да я не про забраков! Вот ты, например, меня, например, с рогами, например, полюбила бы?

— Нет страстей…

— Пока нет. Но я же не тороплю: присмотрись как следует. Примерно до вторника.

Она улыбнулась, всё так же глядя в сторону. Меня нисколько не смущала её неуступчивость: в игре всё двигалось куда медленнее и лишь по воле сценаристов. А здесь я обладал намного большим контролем над ситуацией и… и, откровенно говоря, не хотел торопиться. Именно в общении с Бастилой, в моих медленных, неотвратимо-настойчивых ухаживаниях я особенно остро ощущал реальность вселенной, в которой оказался.

Бастила Шан лечила меня от тоски по дому, от неуверенности в себе и в окружающем мире и в возможности спасти этот мир. Ничего иного я от девушки пока не получил, но был благодарен ей намного больше, чем другим девушкам… от которых получал иное.