Черный орден - Джим Чайковски (2010)

– Да, ее часто использовали для обозначения программы «Lebensborn».

– Это еще что за штука? – спросил Монк.

– Нацистская программа создания специальных ферм для массового производства светловолосых голубоглазых детей, – пояснил Грей.

Директор кивком подтвердил его правоту.

– Точно так же, как двойственная к-руна, руна жизни имела зеркальное изображение. – Он знаком попросил перелистать Библию. – Перевернутая руна жизни получала противоположное значение и становилась Totenrune.

Монк вопросительно взглянул на Грея, и тот перевел:

– Руна смерти.

13 часов 31 минута

Гималаи

Смерть неумолимо вела обратный отсчет.

0.55.

Пейнтер держал в руке таймер мертвой женщины-призрака.

– У нас нет времени, чтобы покинуть зону взрыва.

– Что же делать? – спросила Анна.

– Вертолет.

Пейнтер указал на окно. Вертолет, в котором они прилетели, еще стоял рядом с замком. Даже двигатель наверняка не успел остыть.

– А как же другие?

Анна кинулась к телефону, чтобы поднять тревогу.

– Keine Zeit[41], – рявкнул Гюнтер, остановив сестру.

Он сорвал с плеча русскую штурмовую винтовку, выдернул из подсумка гранату и зарядил ею подствольный гранатомет.

– Hier! Schnell![42]

Гюнтер громадными прыжками приблизился к массивному письменному столу Анны и указал винтовкой на зарешеченное окно.

Пейнтер схватил Лизу за руку и бросился вперед, за ними Анна. Гюнтер подождал, пока все спрячутся за стол, и выстрелил. Из подствольника вырвался поток раскаленного газа. Все пригнулись.

Гюнтер схватил сестру за талию и прикрыл своим телом. Оглушительно разорвалась граната. Пейнтеру показалось, что у него лопаются барабанные перепонки. Лиза прикрыла уши ладонями. Взрывной волной стол подкинуло почти на фут. Осколки стекла и камня забарабанили по столешнице. Пыль и удушливый дым наполнили помещение.

Без лишних слов Гюнтер рывком поднял Анну на ноги. В стене библиотеки зияла сквозная брешь. Растрепанные, обуглившиеся книги, упавшие с полок, вынесло через пробоину наружу.

Вертолет стоял футах в сорока от замка, на уступе, нависающем над пропастью. Протиснувшись сквозь брешь, они побежали к летательному аппарату.

Пейнтер так и сжимал в руке таймер, но не смотрел на него, пока не добежал до вертолета. Гюнтер успел первым и распахнул заднюю дверцу. Пейнтер втолкнул Анну и Лизу в кабину и нырнул следом.

Гюнтер уже сидел в кресле пилота, пристегнув ремень безопасности. Пейнтер посмотрел на таймер, как будто спасение зависело только от этого маленького датчика.

Боль, колоколом звеневшая в голове, мешала видеть: в глазах двоилось. Он с трудом разобрал цифры:

00.09.

Времени почти не осталось.

Гюнтер запустил двигатель, и лопасти начали вращаться. Медленно, слишком медленно! Пейнтер выглянул в окно. Вертолет стоял на крутом склоне горы, где вчерашний буран намел снежный сугроб. Ветер гнал по небу рваные облака, а ущелья и расщелины гор тонули в ледяном тумане. Гюнтер выругался сквозь зубы. Стальная птица отказывалась подниматься в небо.

00.03.

Нет, оторваться от земли не удастся.

Пейнтер сжал ладонь Лизы. Мир вдруг словно кто-то приподнял могучей рукой, а потом бросил вниз. У людей перехватило дыхание. Они ждали, что вот-вот взлетят на воздух вместе с взорванной горой. Однако ничего не происходило.

Внезапно вертолет накренился. Лопасти безуспешно взбивали разреженный воздух. Пласт наносного снега и льда, на котором стоял вертолет, соскользнул с горы, словно горная вершина стряхнула его с плеч. Металлическая скорлупка с людьми падала вниз. Вверх же вихрем взметнулся снег.

И снова земля содрогнулась от взрыва.

Вертолет дернулся. Гюнтер, тяжело дыша, сражался с управлением. Рев снежной бури заглушал даже шум работающих винтов.