Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

— Где папаша твоего сына? — невозмутимо спросила Кристина.

— Не твое дело!

— Ты мать-одиночка? Кто сидит с малышом, когда тебя нет? Как ты выкручиваешься?

Корделия насупилась, взглянула на гостью исподлобья, и та не заметила в ее глазах прежней агрессивной уверенности:

— Я не обязана отвечать… Что это за чертов допрос?

— Наверное, нелегко так жить, — миролюбивым тоном продолжила Штайнмайер. — Могу я… на него посмотреть?

— Зачем?

— Да ни за чем, просто так, я люблю детей.

— Так чего сама не рожаешь? — сквозь зубы спросила Корделия.

Ее собеседница пропустила эти слова мимо ушей, хотя язвительный выпад подействовал на нее как удар под ложечку.

— Как его зовут? — спросила Кристина.

— Антон…

— Красивое имя.

— Кончай подлизываться, я на твои уловки не поддамся…

— Так можно или нельзя?

Стажерка на мгновение задумалась, а потом встала, вышла в соседнюю комнату и вернулась со спящим ребенком на руках.

— Сколько ему? — поинтересовалась Штайнмайер.

— Год.

Кристина встала и подошла ближе.

— Красивый мальчик.

— Все, хватит! — Корделия уложила сына и скомандовала: — А теперь исчезни! И не возвращайся!

— Так кто велел тебе соврать? — повторила Кристина, и не подумав шевельнуться.

— ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛА! Пошла вон!

Лицо Корделии выражало такую густую ненависть, что Кристина слегка отодвинулась. Но она по-прежнему не показывала страха.

— Не шуми… Разбудишь Антона… — сказала она. — А я все равно не уйду, пока ты не ответишь.

Затем сдвинула колени, сцепила пальцы, пытаясь унять дрожь, и добавила:

— Я знаю один отличный детский сад и хорошую частную школу.

— Что… О чем ты?.. — не сразу поняла ее Корделия.

— Для твоего сына… Директор — мой близкий друг. Дороговато, но это мы уладим. Или ты предпочитаешь, чтобы Антон рос тут, в бедном и очень опасном квартале? Представляешь, что может случиться через несколько лет? Мальчик подрастет, и подростки из банд предложат ему… ну, скажем, постоять на стреме — за небольшие деньги. Или за пакетик кокаина… Это станет началом конца… Если Антон попадется на крючок лет в восемь-девять, сколько он проживет, а?

В глазах стажерки заплескался ужас.

— Я предлагаю тебе решение: твой сын может пойти в хорошую школу и получит шанс избежать участи тех, кто кучкуется у подъезда, — продолжала ее гостья.

— Ты блефуешь! Думаешь, я куплюсь на твои сладкие обещания? Я дам тебе информацию, и ты тут же о нас забудешь!

Кристина мысленно отметила слово «нас» и с трудом удержала улыбку. Клюнула… Она достала телефон, включила громкую связь и набрала номер.

— Ален Мейнадье, «Креди мютюэль», слушаю вас… — послышался из телефона мужской голос.

— Привет, Ален, это Кристина Штайнмайер, — заговорила журналистка, — я хочу перевести деньги на один счет. Это можно сделать по телефону?

Выслушав утвердительный ответ, она поблагодарила и сказала, что перезвонит через четверть часа.

— Итак? — обратилась она затем к хозяйке дома.

Та ничего не ответила — не съязвила и не выругалась. В ее взгляде появилось нечто новое.

— Подумай о сыне. О его будущем, — настаивала Штайнмайер.

— Почему ты думаешь, что «заказчик» не предложил мне больше, чем можешь дать ты? — поинтересовалась стажерка.

— А будущее твоего ребенка он пообещал обеспечить?

Туше… Корделия отпрянула, как от удара:

— Ты… тебе так сильно хочется выяснить правду?

— Вся моя жизнь летит к черту. Еще бы мне не хотеть…

Корделия задумалась. Только не спугни ее… Стажерка поднесла бутылку к губам, сделала два глотка и посмотрела на Кристину. Та взяла свою ополовиненную бутылку и тоже отхлебнула.

— Я не хотела этого делать, — сказала наконец Корделия. — Не хотела, правда… они меня заставили.

«Ложь», — подумала ее коллега, но промолчала.