Три дня и вся жизнь - Пьер Леметр (2017)

Бланш Куртен родилась в Бовале, здесь она выросла и жила, в этом заштатном городке, где все за всеми наблюдают, где чужое мнение имеет колоссальное значение. В любых обстоятельствах она делала то, что полагалось делать, просто потому, что все вокруг делали так же. Она дорожила своей репутацией, как своим домом, а может, даже как своей жизнью, потому что точно умерла бы в случае утраты своего доброго имени. Полуночная месса была для Антуана всего лишь очередной обязанностью среди прочих, исполняемых им в течение года, чтобы его мать оставалась в собственных глазах женщиной, с которой можно иметь дело.

Как и всюду, верующих в Бовале поубавилось. Если в течение года воскресные службы и собирали достаточное количество молящихся, то лишь потому, что на них съезжались одновременно жители Мармона, Монжу, Фюзельеров, Варенн и Боваля.

Религиозная деятельность носила сезонный характер. Большинство прихожан прибегали к мессе, когда сельское хозяйство претерпевало затруднения, когда падали цены на рогатый скот или предприятия региона готовили план сокращения рабочей силы. Церковь предоставляла услуги, прихожане вели себя как потребители. Даже основные циклические события, вроде Рождества, Пасхи или Успения, не избежали этого практичного установленного порядка. Для тех, кто его придерживался, это был способ раздобыть «годовой абонемент», который позволит им по необходимости пользоваться услугами Церкви. В таком качестве рождественская месса всегда имела большой успех.

С семи часов вечера многие обитатели Боваля начали стекаться к центру города. Они могли бы порадоваться, видя, как полон их храм, но удовольствие портил тот факт, что было много неместных.

Женщины сразу входили в церковь; мужчины некоторое время прогуливались по паперти, выкуривали сигаретку, обменивались рукопожатиями, делились новостями. Здесь встречались с бывшими клиентами, с бывшими любовницами, с друзьями, даже если со временем отношения стали напряженными.

Исчезновение маленького Реми Дэме вызвало любопытство, объяснявшее успех сегодняшнего мероприятия. Все видели репортаж о Бовале в телевизионных новостях. Оказавшиеся в городе приезжие пытались сопоставить в своем сознании две разрозненные картинки: свое привычное представление об этом месте, где не происходило ничего захватывающего и животрепещущего, и то, каким оно стало ввиду несчастья, которое с каждым часом приобретало все более трагический характер.

Спустя тридцать часов исчезновение Реми уже следовало рассматривать как чрезвычайно тревожное происшествие.

Каждый старался предугадать, что будет.

Когда его обнаружат? И где?

На площади перед церковью только это и обсуждали, а арест господина Ковальски будоражил всех присутствующих.

Слушая Клодину, которой чудесным образом удалось оказаться в лавке как раз в тот момент, когда за господином Ковальски пришли жандармы, госпожа Мушотт выкатывала и без того большие голубые глаза.

– Это длилось всего-то пять минут, клянусь вам. Колбасник перетрусил…

Госпожа Куртен спросила:

– Но в чем его все-таки обвиняют?

Все дело в алиби. Кто-то, говорят, видел его грузовичок в окрестностях Боваля, он был припаркован на опушке леса.

– И где в тот момент было это животное? – поинтересовался кто-то.

– Это не доказательство! – возразила госпожа Куртен. – Не хочу его защищать, чур меня, чур, и все же! Если теперь уже нельзя ездить на автомобиле, чтобы тебя не обвинили в краже детей, тогда я…